Владимир Ленин (Ульянов) - Полное собрание сочинений. Том 32. Май-июль 1917

В «Листке «Правды»» {143}от 6 июля мы уже показали полнейшую вздорность показаний Ермоленки [24]. Ясно, что ссылаться на них оказалось неудобным.

В том же «Листке» напечатано письмо Козловского, опровергающее клевету. После опровержения 20 000 000 сбавляют до 20 000, – вместо точной цифры опять «округление»!

Припутывают Парвуса, стараясь изо всех сил создать какую-то связь между ним и большевиками. А на деле именно большевики в женевском еще «Социал-Демократе» назвали Парвуса ренегатом [25], выступили против него с беспощадным осуждением, как против немецкого Плеханова, устранили раз навсегда всякую возможность какого бы то ни было сближения с подобными социал-шовинистами. Именно большевики в Стокгольме на торжественном заседании при участии шведских левых социалистов {144}категорически отказались не только разговаривать с Парвусом, но даже допустить его в каком бы то ни было качестве, хотя бы гостем.

Ганецкий вел торговые дела, как служащий фирмы, в коей участвовал Парвус. Коммерческая и денежная переписка, конечно, шла под цензурой и вполне доступна контролю целиком. Стараются спутать эти коммерческие дела с политикой, хотя ровно ничем этого не доказывают!!

Доходят до такой смешной вещи, что «Правду» упрекают за то, что ее телеграммы в социалистические газеты Швеции и всех других стран (шедшие, разумеется, тоже через цензуру и вполне известные цензуре) перепечатывались немецкими газетами, иногда с искажением! Точно перепечатку или злостные искажения можно ставить в вину!

Дрейфусиада настоящая, поход лжи и клеветы на почве дикой политической ненависти… Но как грязны должны быть источники, подменяющие борьбу идей распространением клевет!

Написано 6 –7 (19–20) июля 1917 г.

Впервые напечатано в 1925 г. в Ленинском сборнике IV

Печатается по рукописи

В «Листке «Правды»» от 6 июля напечатано подробное опровержение гнусной клеветы про Ленина и др., распространяемой черносотенными газетами [26]. Такое же опровержение, в более кратком виде, напечатано отдельно листком от имени ЦК нашей партии.

В дополнение к этому мы должны лишь ответить на задаваемые нам вопросы: верны ли слухи об аресте Ленина, Каменева, Зиновьева и других? Нет, эти слухи неверны. Все названные здесь большевики, особенно травимые гнусно-клеветнической прессой, члены Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Советов рабочих и солдатских депутатов. Еще и еще раз просим всех честных граждан не верить грязным клеветам и темным слухам.

Написано 7 (20) июля 1917 г.

Впервые напечатано в 1928 г. в Ленинском сборнике VII

Печатается по рукописи

Чем ожесточеннее клевещут и лгут на большевиков в эти дни, тем спокойнее должны мы, опровергая ложь и клеветы, вдумываться в историческую связь событий и в политическое, то есть классовое, значение данного хода революции.

В опровержение лжи и клеветы мы должны здесь лишь повторить ссылку на «Листок «Правды»» от 6-го июля и особенно обратить внимание читателей на печатаемую ниже статью, документально доказывающую, что 2-го июля большевики агитировали против выступления (по признанию газеты партии социалистов-революционеров), что 3-го июля настроение масс вылилось через край и выступление началось вопреки нашим советам, что 4-го июля мы призвали в листке (перепечатанном той же газетой эсеров, «Делом Народа») к мupной и организованной демонстрации, что ночью 4-го июля мы приняли решение прекратить демонстрацию {146}. Клевещите, клеветники! вы никогда не опровергнете этих фактов и решающего значения их во всей их связи!

Перейдем к вопросу об исторической связи событий. Когда мы еще в начале апреля высказались против поддержки Временного правительства, на нас напали и эсеры, и меньшевики. А что доказала жизнь?

Что доказали три политические кризиса: 20 и 21 апреля, 10 и 18 июня, 3 и 4 июля?

Они доказали, во-первых, растущее недовольство масс буржуазной политикой буржуазного большинства Временного правительства.

Небезынтересно отметить, что газета правящей партии эсеров, «Дело Народа», от 6-го июля, несмотря на всю ее вражду к большевикам, вынуждена признать глубокие экономические и политические причины движения 3 и 4 июля. Глупая, грубая, гнусная ложь об искусственном вызывании этого движения, об агитации большевиков за выступление, с каждым днем будет разоблачаться больше и больше.

Общая причина, общий источник, общий глубокий корень всех трех названных политических кризисов ясен – особенно, если посмотреть на них в их связи, как повелевает смотреть на политику наука. Нелепо и думать, что три кризиса такого рода могли бы были быть вызваны искусственно.

Во-вторых, поучительно вникнуть в то, что было общего, и в то, что было индивидуального в каждом из этих кризисов.

Общее, выливающееся через край недовольство масс, возбуждение их против буржуазии и ее правительства. Кто эту суть дела забывает или замалчивает или умаляет, тот отрекается от азбучных истин социализма относительно классовой борьбы.

Борьба классов в русской революции – пусть подумают об этом называющие себя социалистами люди, кое-что знающие о том, какова была борьба классов в европейских революциях.

Индивидуально в этих кризисах их проявление: в первом (20–21 апреля) бурно-стихийное, совсем не организованное, приведшее к стрельбе черносотенцев против демонстрантов и к неслыханно-диким и лживым обвинениям большевиков. После взрыва – политический кризис.

Во втором случае назначение демонстрации большевиками, отмена ее после грозного ультиматума и прямого запрещения съезда Советов и общая демонстрация 18 июня, давшая явное преобладание большевистским лозунгам. Политический кризис, по признанию самих эсеров и меньшевиков вечером 18 июня, разразился бы наверное, если бы его не перерезало наступление на фронте.

Третий кризис разрастается стихийно 3-го июля, вопреки усилиям большевиков 2-го июля удержать его, и, достигнув высшей точки 4-го июля, ведет 5-го и 6-го к апогею контрреволюции. Колебания у эсеров и меньшевиков выражаются в том, что Спиридонова и ряд других эсеров высказываются за переход власти к Советам, и в том же духе высказываются раньше восстававшие против этого меньшевики-интернационалисты.

Наконец, последний – и, пожалуй, самый поучительный – вывод из рассмотрения событий в их связи состоит в том, что все три кризиса показывают нам некоторую, новую в истории нашей революции, форму некоей демонстрации более сложного типа, при волнообразном движении, быстром подъеме и крутом спуске, при обострении революции и контрреволюции, при «вымывании», на более или менее продолжительное время, средних элементов.