Владимир Ленин (Ульянов) - Полное собрание сочинений. Том 34. Июль-октябрь 1917

Прокурор играет на том, что коммерческая переписка могла прикрывать сношения шпионского характера. Интересно, скольких членов партии к.-д., меньшевиков и эсеров пришлось бы обвинить по этому великолепному рецепту за коммерческую переписку!

Но если прокурор имеет в руках ряд телеграмм Ганецкого к Суменсон (эти телеграммы уже напечатаны), если прокурор знает, в каком банке, сколько и когда было денег у Суменсон (а прокурор печатает пару цифр этого рода), то отчего бы прокурору не привлечь к участию в следствии 2–3 конторских или торговых служащих? Ведь они бы в 2 дня дали ему полную выписку из всех торговых книг и из книг банков?

Едва ли в чем еще так наглядно обнаружился характер этого «дела Бейлиса», как в том, что прокурор приводит лишь отрывочные цифры: Суменсон за полгода сняла со своего текущего счета 750 000 руб., у нее осталось 180 000 руб.!! Если уже печатать цифры, отчего же не печатать полностью: когда именно, от кого именно Суменсон получала деньги «за полгода» и кому платила? Когда именно и какие именно партии товара получались?

Чего же легче, как такие полные цифры собрать? Это в 2–3 дня можно и должно было сделать! Это вскрыло бы весь круг коммерческих дел Ганецкого и Суменсон! Это не оставило бы места темным намекам, коими прокурор оперирует!

Самая грязная и гнусная клевета Алексинского, переписанная на «государственный» манер чиновниками министерства Церетели и К о– вот как низко пали эсеры и меньшевики!

Было бы, конечно, величайшей наивностью принимать «судебные дела», поднятые министерством Церетели, Керенского и К опротив большевиков, за действительные судебные дела. Это была бы совершенно непростительная конституционная иллюзия.

Эсеры и меньшевики, войдя в коалицию с контрреволюционными кадетами 6 мая и приняв политику наступления, т. е. возобновления и затягивания империалистской войны, оказались неизбежно в плену у кадетов.

Как пленники, они вынуждены участвовать в самых грязных делах кадетов, в самых подлых клеветнических подвохах их.

«Дело» Чернова {29}быстро начинает просвещать и отсталых, т. е. подтверждать правильность этого нашего взгляда. А за Черновым «Речь» травит уже и Церетели, как «лицемера» и «циммервальдиста».

Теперь и слепые увидят, и камни заговорят.

Контрреволюция сплачивается. Кадеты – вот ее основа. Штаб и военные начальники, Керенский в их руках, черносотенные газеты к их услугам – таковы союзники буржуазной контрреволюции.

Гнусные клеветы на политических противников помогут пролетариату поскорее понять, где контрреволюция, – и смести ее во имя свободы, мира, хлеба голодным, земли крестьянам.

Написано между 22 и 26 июля (4 и 8 августа) 1917 г.

Напечатано 26 и 27 июля 1917 г. в газете «Рабочий и Солдат» №№ 3 и 4. Подпись: Η. Ленин

Печатается по рукописи

Конституционными иллюзиями называется политическая ошибка, состоящая в том, что люди принимают за существующий нормальный, правовой, упорядоченный, подзаконный, короче: «конституционный» порядок, хотя его в действительности не существует. Может показаться на первый взгляд, что в современной России, в июле 1917 года, когда конституции никакой еще не выработано, не может быть и речи о возникновении конституционных иллюзий. Но это – глубокая ошибка. На самом деле весь гвоздь всего современного политического положения в России состоит в том, что чрезвычайно широкие массы населения проникнуты конституционными иллюзиями. Нельзя ровно ничего понять в современном политическом положении России, не поняв этого. Нельзя сделать решительно ни одного шага к правильной постановке тактических задач в современной России, не поставив во главу угла систематическое и беспощадное разоблачение конституционных иллюзий, раскрытие всех их корней, восстановление правильной политической перспективы.

Возьмем три мнения, наиболее типичные для современных конституционных иллюзий, и разберем их повнимательнее.

Первое мнение: наша страна переживает канун Учредительного собрания {31}; поэтому все происходящее теперь имеет временный, преходящий, не очень существенный, не решающий характер, все будет вскоре пересмотрено и окончательно установлено Учредительным собранием. Второе мнение: известные партии, – например, эсеры или меньшевики или союз их – имеют явное и несомненное большинство в народе или в «влиятельнейших» учреждениях, вроде Советов; поэтому воля этих партий, этих учреждений, как и вообще воля большинства народа не может быть обойдена или тем более нарушена в республиканской, демократической, революционной России. Третье мнение: известная мера, например, закрытие газеты «Правда», не узаконена ни Временным правительством, ни Советами; поэтому она является лишь эпизодом, случайным явлением, она никак не может быть рассматриваема, как нечто решающее.

Перейдем к разбору каждого из этих мнений.

Созыв Учредительного собрания обещан Временным правительством еще первого состава. Оно признало главной своей задачей доведение страны до Учредительного собрания. Временное правительство второго состава назначило срок созыва Учредительного собрания на 30 сентября. Временное правительство 3-го состава, после 4 июля, торжественнейшим образом подтвердило этот срок.

А между тем 99 шансов из ста за то, что в этот срок Учредительное собрание созвано не будет. Будь оно созвано в этот срок, – 99 шансов из ста опять-таки за то, что оно будет столь же бессильно и никчемно, как первая Дума {32}, – пока не победит вторая революция в России. Чтобы убедиться в этом, достаточно отвлечься хоть на минуту от той шумихи фраз, обещаний и мелочей дня, которая засоряет мозги, и поглядеть на основное, на всеопределяющее в общественной жизни: на классовую борьбу.

Что буржуазия в России теснейшим образом слилась с помещиками, это ясно. Вся пресса, все выборы, вся политика партии к.-д. и партий правее их, все выступления «съездов» «заинтересованных» лиц доказывают это. Буржуазия превосходно понимает то, чего не понимают мелкобуржуазные болтуны из эсеров и «левых» меньшевиков, именно, что нельзя отменить частную собственность на землю в России, и притом без выкупа, без гигантской экономической революции, без взятия под общенародный контроль банков, без национализации синдикатов, без ряда самых беспощадных революционных мер против капитала. Буржуазия превосходно понимает это. И в то же время она не может не знать, не видеть, не осязать, что громадное большинство крестьян в России не только выскажется теперь за конфискацию помещичьих земель, но и окажется значительно левее Чернова. Ибо буржуазия знает больше нашего как о том, сколько частичных уступочек делал ей Чернов хотя бы с 6 мая по 2 июля в вопросах об оттягивании и урезывании различных крестьянских требований, так и о том, сколько труда стоило правым эсерам (Чернов ведь считается у эсеров «центром»!) на крестьянском съезде {33}и в Исполнительном комитете Всероссийского Совета крестьянских депутатов «успокаивать» крестьян и кормить их завтраками.