Владимир Ленин (Ульянов) - Полное собрание сочинений. Том 34. Июль-октябрь 1917

Как солнце в малой капле воды, отразился в инциденте 18-го августа весь политический строй России. Бонапартистское правительство, смертная казнь, каторжный закон, подслащивание этих «приятных» (для провокаторов) вещей совершенно такими же фразами, которые рассыпал Луи-Наполеон, – о равенстве, братстве, свободе, чести и достоинстве родины, о традициях великой революции, о подавлении анархии.

Сладенькие, до приторности сладенькие мелкобуржуазные министры и экс-министры, которые бьют себя в грудь, уверяя, что у них есть душа, что они ее губят, вводя и применяя против масс смертную казнь, что они плачут при этом – улучшенное издание того «педагога» 60-х годов прошлого века, который следовал заветам Пирогова и порол не попросту, не по-обычному, не по-старому, а поливая человеколюбивой слезой «законно» и «справедливо» подвергнутого порке обывательского сынка.

Крестьяне, обманутые своими мелкобуржуазными вождями и продолжающие верить, что от бракосочетания блока эсеров и меньшевиков с буржуазией может родиться… отмена частной собственности на землю без выкупа.

Рабочие… ну, о том, что думают рабочие, мы помолчим, пока «гуманный» Церетели не отменит нового каторжного закона.

«Рабочий» № 2,8 сентября (26 августа) 1917 г.

Печатается по тексту газеты «Рабочий»

Многие интересуются теперь снова Стокгольмской конференцией. Вопрос о ее значении усиленно обсуждался газетами. Вопрос этот неразрывно связан с оценкой самых основ всего современного социализма, в его отношении к империалистической войне в особенности. Вот почему на Стокгольмской конференции следует остановиться поподробнее.

Революционные социал-демократы, т. е. большевики, с самого начала высказывались против участия в этой конференции. Они исходили при этом из принципиальных оснований. Всем известно, что социалисты во всем мире, во всех странах, как воюющих, так и нейтральных, раскололись по вопросу об отношении к войне на два крупных, основных деления. Одни встали на сторону своих правительств, своей буржуазии. Мы называем их социал-шовинистами, т. е. социалистами на словах, шовинистами на деле. Шовинистом зовется тот, кто понятием «защита отечества» прикрывает защиту грабительских интересов «своих» правящих классов. В настоящей войне буржуазия обеих воюющих коалиций преследует грабительские цели: немецкая – воюет за ограбление Бельгии, Сербии и т. д., английская и французская – за ограбление немецких колоний и проч., русская – за ограбление Австрии (Львов), Турции (Армения, Константинополь).

Поэтому те социалисты, которые стали на точку зрения своей буржуазии в настоящей войне, перестали быть социалистами, изменили рабочему классу, перешли на деле в лагерь буржуазии. Они стали классовыми врагами пролетариата. И история европейского и американского социализма, особенно за эпоху II Интернационала, т. е. за время с 1889 по 1914 год, показывает нам, что такой переход части социалистов, особенно большинства вождей и парламентариев, на сторону буржуазии – не случайность. Во всех странах именно оппортунистическое крыло социализма поставило главные кадры социал-шовинистов. Социал-шовинизм, если рассматривать его научно, т. е. не выхватывать отдельных лиц, а брать целое международное течение в его развитии, в совокупности его общественных связей, есть оппортунизм, дошедший до своего логического конца.

В пролетарских массах повсюду в более или менее ясной и острой форме наблюдается сознание предательства социализма социал-шовинистами, ненависть и презрение к виднейшим социал-шовинистам, каковы Плеханов в России, Шейдеман в Германии, Гед и Ренодель с К ово Франции, Гайндман и т. д. в Англии и проч. и проч.

Во всех странах за время войны наметилось, несмотря на отчаянные преследования со стороны буржуазии и затыкание рта, течение революционного интернационализма. Это течение осталось верно социализму. Оно не поддалось шовинизму, не позволило прикрывать его лживыми фразами о защите отечества, а разоблачало всю ложь этих фраз, всю преступность данной войны, которую буржуазия обеих коалиций ведет ради грабительских целей. К этому течению принадлежат, например, Маклин в Англии, осужденный на полтора года каторги за борьбу против грабительской английском буржуазии, Карл Либкнехт в Германии, осужденный на каторгу разбойниками германского империализма за такое «преступление», как призыв к революции в Германии и разоблачение грабительского характера войны с ее стороны. К этому же течению принадлежат большевики в России, преследуемые агентами русского республиканско-демократического империализма за такое же «преступление», за которое преследуют Маклина и Карла Либкнехта.

Это направление единственно верно социализму. Это направление одно только не изменило тому торжественному заявлению своих убеждений, тому торжественному обещанию, которое единогласно подписали социалисты всего мира, всех стран без исключения в ноябре 1912 года в Базельском манифесте {55}. В этом манифесте говорится, как раз, не о войне вообще, – войны бывают разные, – а именно о той войне, которая в 1912 году явно для всех подготовлялась и в 1914 году разразилась, о войне между Германией и Англией с их союзниками из-за мирового господства. И перед лицом такой войны Базельский манифест ни одним звуком не упоминает ни об обязанности, ни о праве социалистов «защищать отечество» (т. е. оправдывать свое участие в войне), а говорит с полнейшей определенностью, что такая война должна вести к «пролетарской революции». Измена социализму со стороны социал-шовинистов всех стран особенно наглядно видна из того, что они все обходят теперь трусливо, как вор обходит место кражи, то место Базельского манифеста, где говорится о связи именно данной войны с пролетарской революцией.

Понятно, какая непроходимая пропасть существует между социалистами, оставшимися верными Базельскому манифесту и «отвечающими» на войну проповедью и подготовкой пролетарской революции, и социал-шовинистами, отвечающими на войну поддержкой «своей» национальной буржуазии. Понятно, как беспомощны, наивны и лицемерны потуги «примирить» или «объединить» то и иное течение.

Именно такие потуги во всем их убожестве наблюдаются со стороны третьего течения в мировом социализме, так называемого течения «центра» или «каутскианства» (по имени самого видного представителя «центра» – Карла Каутского). За все три года войны это течение во всех странах обнаружило свою полную безыдейность и беспомощность. В Германии, например, ход событий заставил каутскианцев расколоться с немецкими Плехановыми и образовать особую, так называемую «независимую с.-д. партию» {56}, и все же эта партия боится сделать необходимые выводы, проповедует «единство» с социал-шовинистами в международном масштабе, продолжает обманывать рабочие массы надеждой на восстановление такого единства в Германии, тормозит единственно правильную пролетарскую тактику революционной борьбы со «своим» правительством, борьбы и во время войны, борьбы, которая может и должна изменять свои формы, но которая не может быть отсрочиваема, отодвигаема.