Жюль Верн - Открытие земли

Одним из таких «королевских пиратов», способствовавших расширению познаний своих современников о земле, был знаменитый Френсис Дрейк. Он родился около 1540 года в графстве Девоншир, в семье бедного деревенского священника. Отец Френсиса, обремененный многодетной семьей, вынужден был избрать для своего сына морскую профессию и определил его юнгой на небольшой корабль, совершавший торговые рейсы из Англии в Голландию.

Трудолюбивый, настойчивый, расчетливый, Френсис Дрейк вскоре приобрел все необходимые для моряка теоретические знания и практические навыки. Хозяин так полюбил молодого матроса, что, умирая, завещал ему свое судно. Выгодно продав его и добавив свои сбережения, Френсис Дрейк купил большой корабль и в качестве торгового капитана предпринял несколько длительных путешествий в Бискайский залив и в Гвинею.

Однажды, возвращаясь в Англию из очередного рейса, он подвергся нападению испанцев, которые конфисковали его корабль вместе со всеми товарами. Все протесты Дрейка ни к чему не привели, и тогда он поклялся отомстить испанцам за свое разорение. Как мы увидим дальше, он сумел сдержать эту клятву.

В 1567 году, то есть спустя два года после упомянутого случая, флотилия из шести кораблей с разрешения королевы покинула Плимут и направилась к берегам Мексики. Френсис Дрейк командовал кораблем в 50 тонн. Прежде всего англичане высадились в Африке, у островов Зеленого мыса, где занялись охотой на негров. Захватив несколько сот невольников, английские торговцы «живым товаром» продали их испанским колонистам на Антильских островах, после чего совершили лихой набег на порт Рио-де-ла-Гаша и завладели городом. Затем, после страшной бури, они появились в порту Сан-Хуан на мексиканском берегу, близ Веракрус. Здесь на них неожиданно напала испанская эскадра, и Френсис Дрейк, с трудом ускользнув от преследования, после долгого и трудного плавания вернулся на родину в январе 1569 года.

После этого поражения Дрейк совершил еще два рекогносцировочных (разведочных) плавания к берегам Южной Америки и в 1572 году собрал средства для новой экспедиции. Он снарядил два корабля, из которых больший, на семьдесят тонн, был под его управлением, а меньшим, двадцатипятитонным, он поручил командовать своему брату Джону. Весь экипаж состоял из семидесяти трех бывалых моряков, на которых можно было положиться.

С июля 1572 до августа 1573 года Дрейк удачно крейсировал у берегов Дарьенского залива, совершая налеты на города Веракрус и Номбре-де-Диос, и завладел большой добычей. Надо заметить, что такими аморальными, бесчестными действиями изобиловала вся история XVI века. Но мы не будем останавливаться на диких сценах разбоя и варварства, которые заставили бы покраснеть от стыда кого угодно, но только не Френсиса Дрейка.

После того как этот смелый пират отличился в подавлении ирландского восстания и начал уже приобретать известность, он был представлен королеве Елизавете. Дрейк изложил королеве свой план опустошения западных берегов Южной Америки и вместе с титулом адмирала получил пять кораблей с экипажем из ста шестидесяти отборных матросов.

15 ноября 1577 года флотилия Дрейка покинула Плимут, взяв курс на юго-запад. Через месяц с небольшим корабли достигли Могадора, портового города в Марокко, на берегу Атлантического океана. Здесь англичане взяли заложников и обменяли их на целый караван всевозможных товаров. Затем у островов Зеленого мыса Дрейк пополнил запасы продовольствия и после пятидесятидневного плавания по Атлантическому океану благополучно добрался до Бразилии. Потом он спустился вдоль бразильского берега до эстуария Ла-Платы, где сделал короткую остановку. Продолжая плыть дальше на юг, англичане охотились на пингвинов и вступали в торговые отношения с туземцами.

«Некоторые патагонцы, которых мы видели 13 мая несколько ниже Тюленьей бухты, – пишет один из спутников Дрейка, – украшают голову птичьими перьями и разрисовывают тело разными красками. Каждый туземец был вооружен луком, из которого при выстреле вылетали одновременно две стрелы. Патагонцы отличаются большой ловкостью,очень смышлены в ратном деле. При движении они умеют соблюдать такой строй, что создается впечатление, будто их очень много, тогда как в действительности их гораздо меньше, чем кажется».

Ученые, и среди них Эдуард Шартон, обратили внимание на то, что спутники Дрейка умалчивают о необыкновенно высоком росте патагонцев, вызвавшем удивление Пигафетты. Это объясняется тем, что в Патагонии жили разные племена и, если там в действительности существовали туземцы столь высокого роста, то обитали они на южной оконечности континента, близ Магелланова пролива.

3 июня флотилия Дрейка стала на якорь в той самой бухте Сан-Хулиан, где некогда Магеллан учинил расправу с бунтовщиками и провел суровую зиму. На берегу бухты все еще стояла виселица, воздвигнутая в свое время спутниками Магеллана для казни мятежников. В этом историческом месте Дрейк, в свою очередь, решил избавиться от одного из своих офицеров, капитана Даути, не без основания заподозренного в измене. Допрошенные матросы, в конце концов, признались, что Даути подбивал их к мятежу и уговаривал отделиться от флотилии. Военный трибунал, созванный Дрейком, подтвердил виновность Даути и присудил его к смертной казни. Приговор был немедлено приведен в исполнение, и голова Даути упала на плаху.

2 августа флотилия, состоявшая теперь только из трех кораблей, так как два судна пришли в полную негодность и были брошены, вступила в пролив, который со времени Магеллана никем не посещался, кроме неудачной экспедиции Гарсиа де Лоайсы и Элькано.

«Мы продвигались вперед медленно и с немалыми затруднениями, – продолжает свой рассказ спутник Дрейка. – Пролив очень извилист, приходилось часто менять направление; кроме того, с ледяных вершин окрестных гор дуют сильные и холодные ветры; казалось, будто каждая гора имеет свой особый ветер; то он был нам благоприятен и гнал быстро вперед, то дул с левого борта, то с правого, то относил назад за один час на большее расстояние, чем мы успевали пройти вперед за несколько часов; иногда эти ветры смешивались и одновременно падали на море с такой силой, что возникали смерчи, которые низвергались ливнями. Кроме того, море там так глубоко, что не было возможности бросить якорь, хотя бы дело шло о жизни или смерти».

При выходе из Магелланова пролива флотилия была застигнута сильной бурей, уничтожившей еще один корабль, а через несколько дней ветер угнал другое судно; таким образом, адмирал остался с одним-единственным кораблем. Но если одного этого корабля ему было достаточно, чтобы нанести испанцам чувствительный урон, го можно себе представить, каких бы бед он натворил, если бы ему удалось сохранить всю свою флотилию!