Афанасий Белобородов - Всегда в бою

На следующий день, взаимодействуя с правым соседом - 84-м стрелковым корпусом, мы взяли в клещи и разгромили 197-ю немецкую пехотную дивизию и остатки 52-й пехотной дивизии и, продолжая обходное движение, вышли к западным окраинам Духовщины. Начались бои непосредственно за город. И хотя противник, опиравшийся на многополосную траншейную оборону с мощными опорными пунктами, оказывал яростное сопротивление, дни его были сочтены.

Наш корпус обошел Духовщину с северо-запада, соседние слева корпуса - 5-й гвардейский и 83-й стрелковый- с юго-востока. Кольцо окружения должно было замкнуться с часу на час. Вместе с тем приданная нам артиллерия не оставила фашистам никаких надежд отсидеться в укрытиях. Бетонобойные снаряды гаубиц большой мощности в каменную крошку стирали вражеские опорные пункты, дальнобойные орудия 94-й артбригады, с успехом ведя контрбатарейную борьбу, лишили эсэсовских пехотинцев поддержки их артиллерии.

Только одна дорога оставалась еще у противника для отступления - на юго-запад. Поздно вечером 18 сентября эсэсовцы и различные сборные подразделения стали поспешно уходить из Духовщины. Ночью город был полностью очищен от врага, над центральной площадью взвился красный флаг, о чем я и доложил генералу Берзарину.

- Поздравляю! - сказал он. - Преследуйте противника, не давайте ему передышки. Помните: впереди Смоленск!...

На другой день мы слушали московское радио. Был передан приказ Верховного Главнокомандующего, адресованный командующим войсками Западного и Калининского фронтов, освободивших Ярцево и Духовщину. Москва салютовала двенадцатью артиллерийскими залпами. Среди соединений, удостоенных почетного наименования Духовщинских, были две дивизии 2-го гвардейского корпуса - 91-я гвардейская генерал-майора М. И. Озимина и 184-я стрелковая полковника С. И. Цукарева, а также приданная корпусу 4-я штурмовая инженерно-саперная бригада подполковника Г. И. Матаузаса.

Цель - Витебск!

Войска Западного фронта уже выходили на ближние подступы к Смоленску с востока, соединения левого крыла Калининского фронта - с севера. Однако участвовать в освобождении древнего русского города нам не довелось. После овладения Духовщиной наша 39-я армия развернулась в западном направлении - на Витебск. Впоследствии стало известно, что эта перемена направления была вызвана указаниями Ставки. Освобождение Смоленска Ставка возложила на войска Западного фронта. А командующему Калининским фронтом было приказано "главные усилия направлять на захват г. Витебск"{65}. Соответственно была изменена и разграничительная линия между фронтами.

Главные усилия Калининского фронта теперь переносились с левого его крыла на правое, в связи с чем туда было передислоцировано управление 2-го гвардейского стрелкового корпуса. Приказ я получил 25 сентября - в день, когда войска Западного фронта овладели Смоленском. Дивизии, входившие во 2-й гвардейский корпус, были подчинены непосредственно командующему 39-й армией, а штаб и управлений корпуса вместе с корпусными частями комбинированным маршем по шоссейным и железным дорогам - двинулись на север, в состав 4-й ударной армии, которая держала оборону к юго-востоку от города Невель.

С командующим этой армией генерал-майором В. И. Швецовым война впервые свела меня еще год назад, перед Великолукской операцией. Тогда Василий Иванович был заместителем командующего 3-й ударной армией. Деловые, товарищеские отношения, установившиеся между нами, окрепли в ходе совместной боевой работы под Великими Луками. Эти события были очень свежи в памяти, и мы встретились так, словно и не расставались.

- - Генерал Швецов ознакомил меня с планом предстоящей Невельской операции. Она являлась частью общего плана наступательных действий Калининского фронта на витебском направлении. Овладение Невелем - важнейшим узлом железных и шоссейных дорог - позволило бы войскам фронта охватить левый фланг витебской группировки фашистов.

Главный удар на Невель наносила 3-я ударная армия генерала К. Н. Галицкого. С юга ее прорыв обеспечивала наша 4-я ударная. Ей предстояло наступать в общем направлении к озеру Езерище и далее к Городку, перерезая железную дорогу Невель -Витебск.

На особенностях этого плана останавливаться не буду, поскольку они подробно изложены в военно-мемуарной литературе{66}. Отмечу только, что хороший план тем в первую очередь и хорош, что наряду с четко поставленной задачей предоставляет широкий простор для командирской инициативы. Именно так была спланирована и Невельская операция.

Основу ударной группировки 4-й ударной армии составили 2-й гвардейский корпус и часть сил 83-го стрелкового корпуса. В состав нашего корпуса вошли три стрелковые дивизии: 360-я полковника И. И. Чиннова, 117-я генерал-майора Е. Г. Коберидзе и 16-я литовская генерал-майора В. А. Карвялиса. Правым нашим соседом была 28-я дивизия 3-й ударной армии, левым - 47-я дивизия 83-го стрелкового корпуса.

В ночь на 3 октября мною был подписан боевой приказ, один из пунктов которого гласил: "360-я стрелковая дивизия прорывает оборону противника на участке Волчьи Горы, Барсуки с ближайшей задачей: во взаимодействии с частями 3-й ударной армии и 83-го стрелкового корпуса уничтожить противостоящего противника, обеспечить ввод в прорыв 236-й танковой бригады"{67}. В дальнейшем стрелковые полки, продвигаясь вслед за танками, должны были оседлать важнейшую вражескую коммуникацию Невель - Городок - Витебск. Осуществив эту, пока еще (в рамках Невельской операции) вспомогательную задачу, 4-я ударная армия создала бы реальные предпосылки для выполнения основной задачи фронта - глубокого охвата северного фланга витебской группировки противника.

В полосе наступления 360-й дивизии оборонялись части 2-й немецкой авиаполевой дивизии. До сих пор нам не приходилось иметь дело с такого рода соединением, однако его организационная структура, численный состав и вооружение были известны. Не от хорошей жизни заняли окопы офицеры и солдаты в авиационной форме гитлеровского вермахта. Громадные потери, которые несла немецкая пехота на Восточном фронте, вынуждали фашистское командование изыскивать возможности их компенсации. Одновременно столь же большие потери в авиации оставили без дела часть батальонов наземного обслуживания и прочий технический персонал. Из них и формировались авиаполевые дивизии, которые использовались в качестве пехотных.

Авиаполевая дивизия состояла из четырех батальонов. Однако ставить знак равенства между авиаполевым и пехотным батальонами нельзя ни по числу людей, ни по вооружению. Авиа-полевые батальоны значительно превышали численность обычных пехотных батальонов. Так, два батальона 2-й немецкой авиаполевой дивизии, стоявших в полосе нашей 360-й дивизии, насчитывали около 3700 солдат и офицеров{68}. Авиаполевая дивизия имела на вооружении ту же артиллерию и в том же количестве, что и пехотная дивизия.