М. Весновская - 100 знаменитых любовниц и фавориток королей

После совместного обеда Рудольф и гости разбрелись по своим комнатам. В ночь на 30 января Рудольф и Мария остались одни. За окном бушевала непогода, а прощальные письма Марии были уже написаны: «Дорогая мама, прости мне то, что я делаю. Я не могу противиться любви. Хочу быть с ним на Алландском кладбище. Я буду счастливее в смерти, чем в жизни». Сестре она писала: «Мы оба уходим в таинственный мир. Думай иногда обо мне. Будь счастлива, выходи замуж не иначе как по любви… Не плачь, я счастлива. Помнишь линию жизни на моей руке? Каждый год 13 января приноси цветы на мою могилу».

Мария легла в постель, улыбнулась любимому и закрыла глаза. Рудольф приставил револьвер к ее виску и нажал курок… Несколько часов он сидел в оцепенении рядом с ней. Потом сел к столу и закончил письма. Жене он писал: «Милая Стефания! Ты избавишься от моего присутствия. Будь добра к нашему несчастному ребенку, ведь это единственное, что останется после меня… Я спокойно иду навстречу смерти, которая единственная может сохранить мое доброе имя».

Он также написал письмо матери, но ни одного слова отцу. Затем встал, спустился в лакейскую, велел слуге разбудить его в шесть утра. После этого вернулся в спальню и заперся на ключ. Придвинул к постели столик и поставил на него зеркало. Лег рядом с любимой и выстрелил в висок…

В шесть утра слуга постучал в дверь, но ответа так и не получил. Он побежал за графом Хойосом и принцем Кобургским. Они выломали дверь и увидели ужасную картину…

Вскоре царская семья узнала об этом событии. Официально было объявлено, что кронпринц «в минуту душевного помрачения покончил с собой». В то же время было принято решение, что имя Марии Вечеры никогда не будет названо в связи с гибелью кронпринца, а еще лучше, если оно будет вообще позабыто. В одной из газет промелькнуло сообщение о смерти баронессы Марии фон Вечеры, но этот номер был сразу же конфискован жандармерией.

Марию тайно похоронили, и даже ее мать не смогла присутствовать на похоронах, поскольку ее фактически выслали из Австрии. Графиню Лариш также отправили в изгнание.

Рудольф был похоронен в усыпальнице Габсбургов, с соблюдением всех обрядов и традиций, однако в узком кругу близких родственников.

Она была женщиной-легендой, звездой русского балета, которая у многих вызывала восхищение и страсть. Дожив практически до ста лет, она до самой смерти сохранила в своей душе любовь и волю к жизни. Она первой освоила фуэте, заставила отступить приезжих знаменитостей и открыла дорогу целой плеяде русских танцовщиц — Преображенской, Трефиловой, Павловой, Карсавиной, Спесивцевой.

Матильда Феликсовна Кшесинская (1872–1971) родилась (19) 31 августа 1872 года в Лигово, под Петербургом, в семье артистов балета Мариинского театра. Дед Кшесинской был очень известным скрипачом, певцом и драматическим актером. Отец — великолепным танцовщиком. Мать — актрисой. Кшесинская писала в своих воспоминаниях: «Я была любимицей отца. Он угадывал во мне влечение к театру, природное дарование и надеялся, что я поддержу славу его семьи на сцене. С трехлетнего возраста я любила танцевать, и отец, чтобы доставить мне удовольствие, возил меня в Большой театр, где давали оперу и балет. Я это просто обожала…»

Поэтому абсолютно никого не удивило, что Матильда решила стать танцовщицей и поступила в Императорское театральное училище, где ее педагогами были Лев Иванов, Екатерина Вазем и Христиан Иогансон. Поначалу Маля, как ее называли в семье, занималась не очень прилежно, поскольку азы балетного искусства она давно изучила дома. Она скучала и даже подумывала бросить учебу. Но тут девочка увидела танец итальянской балерины Вирджинии Цукки, которая приехала в Петербург на гастроли. Матильда поняла, к чему стоит стремиться. А в пятнадцать лет, когда она попала в класс к Христиану Иогансону, Кшесинская не только почувствовала вкус к учебе, но стала заниматься с особой прилежностью. Спустя два года она блистательно исполнила танец Лизы из балета «Тщетная предосторожность», именно того самого балета, в котором она увидела Цукки, своего «гения танца».

В 1890 году на выпускном экзамене в училище почетными гостями была вся царская семья, затем состоялся торжественный обед. Александр III усадил семнадцатилетнюю Матильду рядом с собой и пожелал ей быть «украшением и славой нашего балета». С другой стороны от Кшесинской он посадил своего сына Николая, при этом, улыбаясь, сказал: «Смотрите только, не флиртуйте слишком». Сероглазый взгляд наследника престола завораживал, беседа была интересной, а к концу ужина девушка безошибочным женским чутьем поняла: она понравилась Николаю. Он увлекся красивой балериной и стал за ней ухаживать.

Вскоре Кшесинская была зачислена в балетную труппу Императорских театров. Первые спектакли и первые роли. Уже в первый свой сезон Матильда станцевала в двадцати двух балетах и двадцати одной опере и смогла раскрыть свой талант. Но одного таланта для получения такого количества партий было мало — сыграло свою роль одно существенное обстоятельство: в артистку был влюблен наследник престола.

В 1891 году Николай окончательно влюбился в балерину и начал ухаживать за Матильдой и дарить ей подарки: золотой браслет с крупным сапфиром и двумя бриллиантами, особняк на Английском проспекте, № 18. Кшесинская вспоминала: «…Ники меня поразил. Передо мною сидел не влюбленный в меня, а какой-то нерешительный, не понимающий блаженства любви. Летом он сам неоднократно в письмах и разговоре напоминал насчет более близкого знакомства, а теперь вдруг говорил совершенно обратное, что не может быть у меня первым, что это будет его мучить всю жизнь… Он не может быть первым! Смешно! Разве человек, который действительно любит страстно, станет так говорить? Конечно нет, он просто боится быть тогда связанным со мной на всю жизнь, раз он будет первый у меня… В конце концов мне удалось почти убедить Ники… Он обещал, что это совершится через неделю, как только он вернется из Берлина…»

Однако у их любви не было перспектив. Николай понимал, что для трона нужен династический брак с особой королевских кровей. И 7 апреля 1894 года была объявлена помолвка Николая и Алисы Гессен-Дармштадтской.

Наследник престола написал письмо своей «дорогой панне»: «Что бы со мною в жизни ни случилось, встреча с тобою останется навсегда самым светлым воспоминанием моей молодости».

Кшесинская писала: «Что я испытала в день свадьбы государя, могут понять лишь те, кто способен действительно любить всею душою и всем своим сердцем и кто искренне верит, что настоящая, чистая любовь существует. Я пережила невероятные душевные муки…»