М. Весновская - 100 знаменитых любовниц и фавориток королей

Но Береника все равно чувствовала себя униженной. Римляне за словом в карман не лезли, а Тит не мог круглосуточно находиться с ней рядом, ограждая от каждого наглого выкрика. В конце концов она ощутила себя посмешищем, это было уже выше ее сил и граничило с психическим расстройством. Казалось, все потешаются над ней, тыкают пальцами и злобно паясничают.

Тит был очень привязан к Беренике и не хотел верить, что им когда-то придется расстаться, осознание необходимости сего выжигало все внутри. Неримлянка не может быть его женой, таковы правила. Все, кто пытался их нарушить, мертвы. Недаром ему отовсюду шепчут: «Клеопатра… Цезарь… Антоний… помни!» Помни, как бесславно пали те, кто поднял свое «я» против законов Рима. Или ты наш император, или любовник иноземной блудницы — придется выбрать. А еще знаешь ли ты, за кого вышла замуж ее сестра? За прокуратора Иудеи? Он бывший раб, имя ему — Феликс! И ты хочешь объявить императрицей Рима сестру жены раба?!

Даже шутить подобным образом в Древнем Риме было неуместно. Пришлось делать выбор против сердца, но в пользу разума. Тит выслал Беренику из Рима — для ее же блага.

В 79-м после смерти Веспасиана Тит унаследовал трон, и Береника, решив, что это все меняет, как на крыльях прилетела в столицу. Да ничего это не меняло, Тит ее тут же, уже вторично, выслал. Как точно выразился Гай Светоний Транквилл, «Беренику он тотчас выслал из Рима, против ее и против своего желания».

Больше они не виделись. Сколько она еще прожила и где ее могила, история умалчивает. Да и для Тита, судя по всему, это был выбор, превышавший его душевные силы, — до смерти ему оставалось два года. Поговаривают, что он был отравлен Домицианом, своим братом. Быть может, следовало все-таки выбрать личное счастье и отказаться от власти? Думается, их с Береникой представления о счастье несколько отличались: ей все равно нужна была корона.

Образ Береники — один из самых популярных в европейском искусстве Нового времени и индустриальной эпохи. Среди самых известных произведений искусства — фреска в Версале, драма Пьера Корнеля (1670), трагедия Жана Расина (1670), новелла Генриха Шумахера (1890), трилогия Лиона Фейхтвангера «Иосиф Флавий» (1932–1945) и др.

В своей трагедии «Береника» Ж. Расин выводит образ безответно влюбленного в нее Антиоха, сирийского царя. В ожидании решения Береники он признается, что готов покинуть Рим, если Береника выберет Тита.

Тит, узнав, что Антиох уезжает, расстроен этим известием: они старые боевые товарищи, ему нужна поддержка друга. В доверительной беседе он признается Антиоху, что вынужден оставить свои планы насчет Береники: сейчас, после смерти отца, на него легла вся ответственность за судьбы народа и государства, и он не вправе отказываться, но не знает, как сказать об этом Беренике. Тит просит своего друга сделать это за него. А еще лучше — уехать вместе с Береникой, так ему будет спокойнее за них обоих.

Антиох оказывается в весьма щекотливом положении: не передать своей возлюбленной волю Тита он не может, а передать — значит, расстроить ее, вызвать в ее душе негативное отношение к себе и, возможно, навсегда распроститься с мечтой, которая именно сейчас стала так близка. Единственная его надежда — на то, что по пути в Иудею Береника, брошенная императором Рима, согласится стать его женой.

Как ни тяжело было сирийскому царю передать любимой слова Тита, он это сделал. Результат был предсказуем: Береника не верит ему на слово, желая сама во всем убедиться, и не хочет его больше видеть.

Наступает тяжелая сцена все выясняющего разговора Береники с Титом. Тит не может преступить закон. Береника разочарована: разве не уверял ее Тит, что она для него важнее всех законов? Но Тит не мог знать заранее, что все так сложится. В ответ на призыв Тита понять, что долг царя — соблюдать закон, Береника замечает, что, судя по всему, его высший долг — «вырыть ей могилу». Раз так, то жизнь ее кончена, она убьет себя. Тит отвечает, что все это выше его сил: если она сейчас же не поклянется, что не станет совершать задуманное, он сам первый покончит с собой.

Антиох, оказавшийся свидетелем этой сцены, не в силах вынести их страданий, предлагает свою жизнь положить на алтарь счастья Тита и Береники — возможно, боги примут жертву и позволят им быть вместе. Такого беспредельного великодушия и благородства не выдерживает уже Береника и, «повергнутая в стыд», соглашается уехать и больше не появляться.

Этот сюжет на столетия вперед стал для многих поколений примером проявления истинного чувства, исполненного самоотверженного горения во имя любимого человека и свободного от мелочного эгоизма.

Святая грешница — так можно назвать девочку из бедной семьи, ставшую знаменитой гетерой, перед которой дважды раскрылись врата Святой Софии в Константинополе — для бракосочетания с наследником византийской короны Юстинианом и для церемонии коронации. Феодора (500–548), что означает «Божий дар», за свою деятельность на византийском престоле причислена христианской церковью к лику святых.

Отец Феодоры и еще двоих ее сестер Акациус служил сторожем при византийском ипподроме. После получения этого места семья смогла перебраться с Кипра, где родилась Феодора, в Константинополь. Когда отец умер, девочке было всего 11. Чтобы как-то прокормить семью и не потерять крышу над головой, мать стала сожительствовать с помощником сторожа, а повзрослевших дочерей сдавать желающим для интимных ласк.

Их все-таки выгнали на улицу, но матери удалось договориться о представлении ее дочерей на подмостках театра мимов, а тем — так выступить, что их выступления стали постоянными, а отчим был принят сторожем в цирк.

Поначалу Феодора лишь помогала своей сестре — носила за ней табурет во время акробатических выступлений, позже стала выступать и сама как танцовщица и акробатка. Талант и красота расцвели в ней одновременно, и к 15 годам она уже собирала немалую публику на своих выступлениях. Красота ее была необыкновенной, эта красота звучала, как песня лесов и полей, как гимн природы: завитки светлорусых волос, белая, чистая кожа, спелые ягоды губ — зеленоглазая нимфа!

Феодора предпочитала выступать совершенно обнаженной и нисколько не стеснялась этого, одежда ее только сковывала и раздражала. Будучи крещеной, она не придавала вероисповеданию большого значения, богословская книжность не коснулась ее, а реальная жизнь диктовала свои законы. Живя со своими сестрами, она с детства наблюдала картины плотских утех, культ тела был зрим и понятен, так что еще до достижения полноценной зрелости Феодора обладала немалым опытом в ремесле жрицы любви.