Иван Галицкий - Дорогу открывали саперы

На прощание командующий просил Воробьева не забывать Западный фронт и помогать ему всем, чем можно.

Рано утром 22 апреля мы втроем — Ястребов, Волков и я — отправились в 20-ю армию. Она оборонялась на волоколамском направлении. Ехали по Волоколамскому шоссе, путь наш лежал по местам недавних ожесточенных боев с гитлеровцами. Вот разъезд Дубосеково, где совершили подвиг 28 панфиловцев, вступивших в смертельный бой с фашистскими танками. А немного дальше — деревня Строково. Здесь совершили подвиг 11 саперов, которые до конца выполнили свой воинский долг. Каждый метр волоколамской земли мог рассказать о беспримерном мужестве и стойкости бойцов и командиров в битве за Москву.

Вскоре мы были в штабе 20-й армии. Нас встретил начальник инженерных войск полковник Генрих Григорьевич Цвангер. До войны он служил в коннице, командовал саперным эскадроном. Качества кавалерийского командира — расторопность, организованность, напористость — сохранились у него и теперь.

Генрих Григорьевич кратко информировал меня о состоянии оборонительных рубежей и заграждений. Основное усилие в армии направляется сейчас на оборудование войскового рубежа. Дело идет неплохо. Но очень сильно мешает весенняя распутица: непролазная грязь, вода тут же заливает отрытые окопы. В таких условиях нужны опытные организаторы. Войсковые командиры недостаточно подготовлены по вопросам организации инженерного оборудования занимаемых позиций.

Я порекомендовал построить инженерный городок, провести краткосрочные сборы и научить на них общевойсковых командиров приемам инженерного оборудования позиций. Цвангер просил помочь ему инженерными средствами: поставить противотанковые и противопехотные мины, колючую проволоку, шанцевый инструмент и маскировочное имущество. Ястребов и Волков выяснили реальную потребность в инженерных средствах для составления заявки.

В ходе беседы Цвангер подчеркнул интересную деталь: противостоящий враг по-прежнему сильно тяготеет к населенным пунктам, занимает их и приспосабливает к обороне.

— Пожалуй, у фашистов эта привычка осталась с зимних боев, когда они жались поближе к печке. Зимнего-то обмундирования у них не было, и они жестоко мерзли, — сказал я.

Обстоятельная беседа состоялась у нас с командующим 20-й армией генерал-лейтенантом М. А. Рейтером. После [93] обмена мнениями о состоянии оборонительных работ договорились о приведении тактической схемы обороны в соответствие с указаниями Генерального штаба о развитии инженерных заграждений. Мы заверили командарма в отношении помощи армии инженерными средствами.

Побывав в других армиях, я понял, что существует полная идентичность состояния оборонительных работ и устройства инженерных заграждений с тем, что мы видели в 20-й армии. Картина прояснилась. Оборона войск фронта находилась в стадии становления. Однако самые главные вопросы — организации обороны переднего края и системы артиллерийско-пулеметного и минометного огня — должны быть решены без промедления. С этого и надо, не теряя времени, начинать. Обстановка пока благоприятствует созданию прочной обороны и оборудованию ее в инженерном отношении. Раньше такого не было. В 1941 году мы в основном вели маневренную оборону, вынуждены были под давлением превосходящих сил противника отходить. Оборудование позиций дальше самоокапывания не шло, не хватало времени. Теперь оно есть. Враг с большими потерями отброшен от Москвы. В ближайшее время он, очевидно, не в состоянии предпринять крупное наступление на центральном направлении. Пользуясь наступившей оперативной паузой, мы должны в срочном порядке создать мощную и непреодолимую оборону с сильным развитием инженерных заграждений по фронту и в глубину, увязав их с противотанковой артиллерийской обороной.

С этими мыслями я возвратился в штаб фронта. В тот же день доложил генералу армии Г. К. Жукову о результатах своей поездки и предварительное предложение по организации обороны и ускорению оборонительных работ. Он очень внимательно выслушал меня, а потом сказал:

— Да, уж очень медленно раскачиваются в армиях, да и ваши инженеры тоже не торопятся. Надо активизировать их.

— С вашей помощью, товарищ командующий, мы этого добьемся, — заверил я. — В первую очередь мы считаем необходимым создать стокилометровую зону заграждений.

— Поддерживаю ваше предложение. Когда доложите план?

— Через три дня.

— Хорошо, действуйте. А по вопросам обороны подготовьте совместно со штабом фронта директиву и дайте мне на подпись сегодня же, — приказал Жуков.

Эта директива в тот же день была подготовлена и подписана. Вечером она ушла в войска. [94]

Возвратись в штаб инженерных войск, я вызвал Афанасьева, Ястребова, Волкова и Кукушкина, проинформировал их о полученном указании генерала армии Жукова по подготовке плана заграждений стокилометровой зоны. Распределили, кому и что делать.

В течение двух суток без сна и отдыха весь штаб работал над составлением плана заграждений. Надо сказать, что такой план с учетом опыта войны в Красной Армии составлялся впервые. Поэтому было над чем подумать. Мы подготавливали карты инженерных заграждений, делали расчеты, распределяли инженерные части и материальные ресурсы, определяли общую организацию осуществления этого крупнейшего мероприятия. Мы стремились к тому, чтобы устройством минных заграждений перед передним краем обороны и в глубине на танкоопасных направлениях создать мощную преграду танкам и пехоте врага. А против танковых клиньев фашистов, которые обычно после прорыва обороны стремительно движутся колоннами по дорогам, намечали разрушение этих дорог и мостов, минирование объездов. В данном случае танки противника, неся большие потери на минных полях и от огня артиллерии, теряя время на преодоление заграждений, будут продвигаться гораздо медленнее. В конце концов они понесут тяжелые потери и будут остановлены.

Каждая армия для устройства заграждений располагала 6 инженерно-саперными батальонами, из них половина — фронтовые части. Всего в армейском звене имелось 45 инженерных батальонов. Во фронтовой зоне на каждом направлении действовало до 4 инженерно-минных батальонов. Всего насчитывалось во фронтовом звене 12 батальонов, 8 в резерве, плюс 33-я моторизованная инженерная бригада специального назначения. Силы весьма внушительные.

Вечером 3 мая наш план докладывался генералу Соколовскому. Он сделал некоторые незначительные замечания и подписал его. 4 мая план инженерных заграждений рассматривался Военным советом. Шел я на заседание, как на экзамен, волновался. Выступать по такому серьезному вопросу в первые дни своей службы здесь — вещь не простая. В кабинете Жукова собрались член Военного совета Н. А. Булганин, начальник штаба генерал-лейтенант В. Д. Соколовский, член Военного совета И. С. Хохлов, заместитель начальника штаба генерал-лейтенант А. П. Покровский, начальник артиллерии фронта генерал-лейтенант И. П. Камера. На стене висела карта заграждений. Все заняли места за столом. [95]