Израиль Быховский - Рассказы о русских кораблестроителях

С детских лет Михаил любил рисовать (эта способность пригодилась ему в дальнейшей деятельности).

В 1823 году он был зачислен в Училище корабельной архитектуры, о котором уже упоминалось. Училище в то время помещалось в здании Морского кадетского корпуса. Поскольку в те годы не было еще твердых сроков обучения и четких программ, в училище можно было встретить разных по возрасту учеников: от 12-летних мальчиков до 26-летних мужчин, по нескольку лет осиливавших курс каждого класса. Вообще нравы в стенах училища во мно* гом были схожи с нравами, описанными Н. Г. Помяловским в «Очерках бурсы» [150, 153, 173].

Михаил Окунев был исключительно одаренным учеником, особенно ему давались математические науки. В продолжение долгих лет обучения он получал по всем предметам лишь высшие оценки. В 1827 году Училище подверглось реорганизации и по чьей-то прихоти стало называться Кондукторскими ротами Учебного морского рабочего экипажа. Из помещения Морского кадетского корпуса его перевели в левое крыло здания Главного Адмиралтейства. Всех учеников Кондукторских рот зачислили на действительную военно-морскую службу (до 47

этого они находились на положении воспитанников закрытого учебного заведения) [150].

В этом же году Михаила Окунева и его товарища по классу Николая Божерянова за отличные успехи и «примерность» произвели в младшие унтер-офицеры. Они были самыми молодыми учениками в своей полуроте. Несмотря на то что каждому из них тогда исполнилось только 16 лет, они стали отделенными #командирами.

Михаилу Окуневу все давалось исключительно легко. Одаренность его видна была во всем. Рисовал и чертил он прекрасно, почерк у него был каллиграфический. Внешне подтянут, строен и ловок. Начальство к нему относилось хорошо. Все это вскружило голову молодому человеку. Поверив в свою исключительную одаренность, он сделался заносчивым, надменным. Товарищи его не любили, ему завидовали. Порой даже Коля Божерянов возмущался:

— Нельзя же, Миша, считать, что, кроме тебя, здесь все — ослы и идиоты!

— Не ослы, а дубы стоеросовые! — следовал невозмутимый ответ.

Для Михаила Окунева семь лет учебы прошли легко.

Тридцатого апреля 1830 года вышел царский указ о производстве трех лучших выпускников из Кондукторских рот Учебного морского рабочего экипажа в прапорщики, а остальных — в кондукторы Корпуса корабельных инженеров. Чин прапорщика получили 19-летние Михаил Окунев и Николай Божерянов и 22-летний Александр Ту-пылев, проучившийся не семь, а десять лет [150, 172].

Учебное начальство не хотело расставаться с такими способными воспитанниками, как Окунев и Божерянов, оно добилось разрешения оставить их в Учебном морском рабочем экипаже на должности командиров Кондукторских полурот. Оба они стали преподавать математику, а Окунев, кроме того, — и курс корабельной архитектуры [172].

Свои лекции Окунев читал блестяще, каждое из преподносимых им положений отличалось исключительной четкостью и убедительностью. Слава о молодом преподавателе и его исключительно интересных лекциях стала выходить за стены учебного экипажа. К нему стали обращаться за консультациями по отдельным вопросам корабельной архитектуры многие кораблестроители-практики, работавшие на различных петербургских верфях. Особенно тесные связи установились у молодого инженера с Охтинской верфью, где тогда заканчивалось строительство нового фрегата «Паллада», командиром которого был назначен капитан-лейтенант П. С. Нахимов, уже в те годы пользовавшийся доброй славой. Окунев нередко навещал Ивана Афанасьевича Амосова, руководившего

работами на «Налладе», там он и познакомился с Нахимовым и стал его поклонником.

Как только заканчивались теоретические занятия в Учебном экипаже, учеников старшей Кондукторской роты расписывали по различным судам Балтийского флота для практического плавания. Вместе с ними в качестве руководителя и преподавателя уходил в плавание и Михаил Окунев. Во время летней кампании 1831 года он ходил с учениками по Балтийскому морю на фрегате «Нева», а затем — на фрегате «Паллада» в период ходовых испытаний [145]. Его радушно встретили в кают-компании знакомые офицеры. Плавание на борту «Паллады» под командованием столь же скромного, сколь и способного П. С. Нахимова, а затем последующие встречи с ним уже на Черном море оказали значительное влияние на формирование личных качеств Михаила Михайловича. Подражая Нахимову, он постепенно стал изменять отношение к людям, своим товарищам, подчиненным.

Много времени уделял М.. М. Окунев самообразованию. Он решил основательно изучить иностранные языки, чтобы читать новейшую литературу. Тех знаний по немецкому языку, что он приобрел за годы учения в эки-паже, было недостаточно. Прежде всего он взялся за немецкий и одновременно стал изучать английский язык. Незаурядные лингвистические способности позволили Окуневу в короткий срок освоить эти языки. Вскоре он свободно читал труды английских кораблестроителей. Позднее Окунев самостоятельно изучил и французский язык.

Для Окунева 1834 год оказался богатым событиями. Во-первых, за отличие по службе он был произведен в подпоручики Корпуса корабельных инженеров значительно раньше, чем его однокашники [153]. Во-вторых, издатель Плюшар пригласил его сотрудничать в известном «Энциклопедическом лексиконе» — предшественнике отечественных энциклопедий. С этого момента большую часть всех статей для «Лексикона» по вопросам кораблестроения готовил Михаил Окунев. Сотрудничество в «Лексиконе» наложило отпечаток на всю дальнейшую деятельность молодого 'кораблестроителя. Первые литературные навыки пригодились ему на всю жизнь. Позднее он выступал в различных печатных изданиях со своими статьями и переводами по многим вопросам кораблестроения, а также написал ряд трудов, вышедших отдельными изданиями.

В этом же 1834 году произошло знаменательное событие и в личной жизни Окунева. Еще в экипаже он сблизился с молодым корабельным инженером — прапорщиком Николаем Бенземаном, который в свое время учился у него в Кондукторских классах Учебного экипажа. Бен-

земан увлекался кораблестроением. На Михаила Окунева, который был года на три старше его, он смотрел с обожанием, гордился дружбой со своим бывшим преподавателем. Окунев стал частым гостем в доме отца Николая Бенземана, служившего чиновником в Сенате. Вскоре он сделался в семье Бенземанов своим человеком, а младший брат Николая — Иосиф только и мечтал о том, чтобы посвятить свою жизнь кораблестроению. Окунев тоже полюбил обоих братьев. Но влекла его в дом Бенземанов не только дружба. Не безразлична была для молодого Окунева младшая сестра его друзей — Мария. Знакомство это вскоре переросло из взаимной симпатии в любовь. В том же 1834 году Мария Адольфовна Бенземан стала его женой [140].