Сергей Кремлев - Ленин. Спаситель и создатель

Эсеро-меньшевистское руководство Съезда Советов добилось, однако, принятия съездом запрета всяких демонстраций на 3 дня.

ЦК тут же дал на места отбой. Сам по себе этот факт показывает, что Ленин ещё надеялся на мирное развитие революции, поскольку лишь большевики усиливали – пусть и не так быстро, как хотелось бы – влияние в народе, а питерские рабочие уже почти поголовно шли за Лениным.

С одной стороны, эсеры и меньшевики попытались обвинить большевиков, и 11(24) июня на объединённом заседании Президиума I Всероссийского съезда Советов, Исполкома Петросовета, Исполкома Совета крестьянских депутатов и бюро всех фракций съезда министр Церетели заявил, что намечавшаяся демонстрация являлась «заговором для низвержения правительства и захвата власти большевиками». Церетели – официально министр «почтовый», а не военный, пригрозил также разоружить рабочих, идущих за большевиками.

Речь Церетели тоже была прямой провокацией – он обвинял большевиков в том, чего у них в июне и в мыслях не ночевало!

Ленин на том заседании отсутствовал – он был вообще против участия в нём, а те большевики, которые участие в объединённом заседании приняли, в знак протеста его окинули.

С другой стороны, эсеро-меньшевистское ядро ЦИКа поняло, что так можно палку и перегнуть, и через два дня провело решение о проведении демонстрации 18 июня (1 июля). Но ЦИК предложил демонстрировать под лозунгом «Доверие Временному правительству!» – на этот день Временное правительство назначило общее наступление на фронте.

14(27) июня в номере 81-м «Правды» Сталин писал:

«Товарищи! Своей попыткой демонстрировать 10 июня мы добились того, что Исполнительный комитет и съезд Советов признали необходимость демонстрации. Вы знаете, должно быть, что съезд Советов назначил на 18 июня всеобщую демонстрацию, объявив заранее свободу лозунгов.

Теперь наша задача – добиться того, чтобы демонстрация в Петрограде 18 июня прошла под нашими революционными лозунгами…»

Ленин был полностью занят подготовкой демонстрации: писал короткие заметки в «Правду», формулировал лозунги, проверял подготовку плакатов и знамён, инструктировал партийных работников и рабочих представителей, составлял телеграммы местным большевистским организациям, беседовал с корреспондентами, готовил ораторов и сам записался на выступление…

В преддверии демонстрации – 16(29) июня, Ленин направил в Стокгольм Заграничному бюро ЦК информационную телеграмму:

«В воскресенье манифестация всей революции. Наши лозунги: долой контрреволюцию; IV Думу; Государственный Совет; империалистов, организующих контрреволюцию. Вся власть Советам. Да здравствует контроль рабочих над производством. Вооружение всего народа. Ни сепаратного мира с Вильгельмом, ни тайных договоров с английским и французским правительствами. Немедленное опубликование Советами действительно справедливых условий мира. Против политики наступлений. Хлеба, мира, свободы» [747].

Тут требуется пояснение…

Под болтовню о «революционной демократии» и «свободе», ни Временное правительство, ни Петросовет не удосужились: 1) официально распустить царскую Думу; 2) официально упразднить царский Государственный Совет и, наконец, 3) провозгласить Россию республикой.

Всё откладывалось «до Учредительного Собрания», то есть, буржуазные «демократы» даже сам республиканский характер будущего строя заранее ставили под сомнение, не исключая возврата к монархии, но уже конституционной.

Ленин всё это и разоблачал.

Зато «германский агент» Ленин, как видим, почему-то не воспользовался удобным случаем, и вместо лозунга о сепаратном мире со своим «шефом» Вильгельмом выдвигал лозунг о недопустимости такого мира… Странным для «иностранного агента» был и лозунг о вооружении всего народа, то есть, прежде всего, рабочих, конечно.

Говоря же серьёзно, содержание приведённой выше телеграммы само по себе опровергает все инсинуации в адрес Ленина.

Но особенно показательным и разоблачительным для якобы «социалистических» оппонентов Ленина было то, что не Председатель ЦИК Съезда Советов Чхеидзе, а всего лишь член ЦИК Ленин выдвигал лозунг «Вся власть Советам!»

Впрочем, всё было понятно – для тех, кто был в состоянии мыслить и понимать.

Для Ленина Советы были органом государственной народной власти, и он требовал как можно скорее отдать им всю полноту единоличной власти, позволяющей начать проводить политику народовластия…

Для Чхеидзе и его подельников возглавляемые ими Советы были не более чем разменной монетой в их стремлении заранее выторговать себе местечко в той буржуазной власти (республиканской или конституционно-монархической), которую, по их прогнозам, должно было учредить в некоем туманном будущем Учредительное собрание.

Накануне дня демонстрации – 17(30) июня 1917 года приболевший от хлопот Ленин пишет в Стокгольм письмо Карлу Радеку, который вошёл в ряды РСДРП(б) и держал связь с европейскими социал-демократами.

Письмо касалось, в основном, проблем Циммервальда, ситуации у шведских левых и т. д., и Ленин писал: « Так или иначе, надо похоронить поганый („гриммовский“: всё же он гриммовский) Циммервальд во что бы то ни стало и основать настоящий III Интернационал только из левых, только против каутскианцев. Лучше маленькая рыбка, чем большой таракан… Простите за краткость: болен …»

Заканчивал же письмо Ленин следующим: « Здесь всего более похоже на канун июньских дней 1848 года. Меньшевики и эсеры всё и вся сдали и сдают кадетам (= Кавеньякам). Qui vivra verra („Поживём – увидим“). Ваш Ленин » [748]

Здесь требуются пояснения…

Упоминая июньские дни 1848 года и Кавеньяков, Ленин имел в виду давние события во Франции, и аналогия с французским 1848 годом, использованная Лениным, была корректной, уместной и зловещей одновременно.

В конце февраля 1848 года во Франции тоже прошла Февральская революция… В результате обострения общественной ситуации 24 февраля король Луи Филипп отрёкся, а 25 февраля Франция была провозглашена республикой – в отличие от «Временных» французы «резину» здесь не тянули.

Но, как и в России, началось в Париже с верхушечного переворота, а продолжилось народным движением. Народ ждал широких реформ в интересах народа. Под руководством левого республиканца Альфонса де Ламартина было сформировано Временное (!) правительство, в которое вошёл и социалист (!!) Луи Блан. Были назначены выборы в Учредительное (!!!) собрание, большинство в котором получили умеренные – либеральные республиканцы.

4 мая 1848 года Учредительное собрание открылось, а 24 июня 1848 года в Париже опять появились баррикады – по решению Учредительного собрания (французского) были закрыты созданные после Февральской революции (французской) национальные мастерские, призванные уменьшить безработицу. Рабочие же (опять-таки – французские) требовали… всего лишь гарантированного права на труд!