Сергей Кремлев - Ленин. Спаситель и создатель

Пожалуй, это было в тот момент самым разумным! Зачем исключать, если можно использовать? В конце концов оба этих члена ЦК были известными в партии и в массах фигурами. К тому же, прямое исключение могло повести не очень-то стойкого идейно Каменева по неверной дорожке. Да и Зиновьев, хотя раньше и жил вместе с Лениным в шалаше в Разливе, был «кадром» не очень-то надёжным.

А знали оба много и о многом.

Что же до того, что контрреволюции стало известно о планах большевиков, то восстания, руководимого большевиками, все имущие слои и представители «отечественного, – по выражению Сталина, – болота интеллигентской растерянности» ждали уже не один месяц.

В итоге оба «штрейкбрехера» отделались легче, чем могли предполагать – оба остались в ЦК.

И оба, по мере сил, сопротивлялись вначале идее восстания, а затем – идее революционного, без соглашательских элементов, Советского правительства.

Дооктябрьский период жизни Ленина тем временем подходил к концу. В июле-августе 1917 года промежуточным финишем на политическом и жизненном пути Ленина оказался шалаш в Разливе. Но конечным пунктом маршрута, начинавшегося в этом шалаше, уже скоро станет здание бывшего Смольного института благородных девиц.

В начале петровского XVIII века на территории Смольного находился Смоляной двор, где вырабатывалась и хранилась смола для нужд флота. Потом там обосновался Смольный (Воскресенский) монастырь, а ещё позднее по проекту Кваренги было выстроено то здание, которое прогремело в 1917 году на весь мир.

4(17) августа 1917 года сюда из Таврического дворца переехали ЦИК и Петросовет, и в одной из комнат разместилась фракция большевиков. Однако с момента подавления корниловского мятежа Смольный всё больше большевизировался. Здесь в трёх комнатах третьего этажа разместился и Военно-революционный комитет (ВРК) при Петросовете, куда входили не только большевики, но тон задавали большевики.

И они задавали теперь тон не только в ВРК, не только в Смольном, но и всё больше – в России! Территория, «контролируемая» Лениным, ограничивалась пока стенами квартиры Фофановой, однако оставались считанные дни до того часа, когда он, наконец-то, обретёт положение по его потенциалу – положение абсолютного национального лидера, основателя и главы абсолютно нового, небывалого в истории мира, государства.

Оно было и пора…

Исчерпавшие себя, а точнее – изначально мертворождённые, «Временные», прямые контрреволюционеры-капиталисты и виляющий, соглашательский ЦИК всё более затягивали Россию в катастрофу, вывести из которой страну они были уже не в силах.

Тот факт, что Россия накануне петроградского Октябрьского восстания, положившего начало всероссийской Октябрьской социалистической революции, оказалась на грани катастрофы, давно выветрился из немногомудрых голов «россиянских» интеллигентов.

А это ведь – факт!

И напомнить о нём в книге о Ленине и его роли в истории России, не мешает…

А если к последней фазе старой России присмотреться внимательнее – в самых разных аспектах, то для любого умеющего мыслить человека станет понятнее – благом ли была для России замена Керенского Лениным, «Временного правительства» – Советом Народных Комиссаров, и эфемерной буржуазной «Российской республики» – Российской Федеративной Социалистической Советской Республикой?..

Уже после окончания Великой Отечественной войны стала известна статья «Правда о большевизме», написанная умершим в 1943 году Павлом Милюковым незадолго до смерти… Милюков полемизировал в ней со статьёй осевшего в США бывшего эсера М. В. Вишняка «Правда антибольшевизма».

Для целей данной книги было бы весьма полезным полное знакомство читателя с мыслями Милюкова, который на излёте жизни кое-что, всё же, понял… Однако статья его велика, и в качестве своего рода эпиграфа к главе, приведу лишь два признания бывшего лидера российских кадетов.

Первое:

«Когда видишь достигнутую цель, лучше понимаешь и значение средств, которые привели к ней. Знаю, что признание близко к учению Лойолы (основатель ордена иезуитов, допускавший применение „любых средств“ ради „вящей славы Божьей“. – С.К .). Но… что поделаешь? Ведь иначе пришлось бы беспощадно осудить и поведение нашего Петра Великого»…

И второе:

«Побеждённая власть (Временное правительство. – С.К .) многократно призывала к восстановлению „государственности“, – но уже после того, как сама же и содействовала её разрушению. Она жаловалась на „хаос“, „разруху“, „анархию“ в стране; но она же и положила начало хаосу… Она (то есть власть Керенского! – С.К .) подготовила Брест-Литовск (!! – С.К .) и раздел России.

Можно возразить, что уже при старом режиме было положено начало всей этой разрухе; но между началом и концом восьмимесячного интермеццо (имеется в виду срок „временного“ правления. – С.К .) все упомянутые явления прогрессировали бурным crescendo ( итал . „с возрастающей силой“. – С.К .). Я имел основание сказать, что „раньше, чем стать большевистской, Россия созрела для большевизма“…» [850]

Если учесть, кто это сказал и когда сказал, то такая оценка оказывается повесомее, чем все современные ельциноидные хулы на Ленина – как бульварные, так и «академические» (не поднимающиеся, впрочем, выше бульварных).

Причём – отдадим Павлу Николаевичу, должное, – Милюков поднялся даже до того, что признал: ответственность за «похабный» Брестский мир, о котором в своём месте будет сказано, лежит не на Ленине, а на Керенском, который довёл Россию до такого развала, что она к началу 1918 году была временно не способна к вооружённой защите своей территории.

Далее будут приведены развёрнутые аргументы и факты, подтверждающие истинность признаний Милюкова. Но вначале напомню, что в период «восьмимесячного интермеццо» 1917 года Милюков, входя в официальное руководство России, имел неизмеримо бульшие, чем у тогдашнего Ленина, официальные и общественные возможности не допустить в России до катастрофы… Милюков заседал в правительстве, он мог решать , а Ленин мог лишь убеждать . Даже перестав быть министром, Милюков не перестал быть влиятельной государственной фигурой, а Ленин с июля 1917 года – не без поощрения Милюкова, стал «государственным преступником».

Лишь за несколько месяцев до смерти, в 1943 году, Милюков понял – пусть и очень неполно и куце, но понял – значение средств Ленина, которые привели к цели, то есть, к новой, небывалой ранее России…

Ленин же видел цель, к которой надо вести Россию, даже не в 1917 году! Он увидел её уже в молодости, за сорок лет до 1917 года…