Сергей Кремлев - Ленин. Спаситель и создатель

Народников казнили и до 1 марта 1881 года, Так в 1879 году был повешен Дмитрий Лизогуб из старинного украинского рода, помещик-миллионер, примкнувший к революции в 1874 году и отдавший на революционную борьбу всё своё состояние.

Иными словами – у народников была своя история, которой они гордились, были свои герои и мученики. Даже в то время, когда Владимир Ульянов переписывался с Петром Масловым, кое-кто из народников отбывал заключение в Шлиссельбургской крепости.

Народником, готовившим казнь теперь уже императора Александра III был и старший, любимый брат Владимира – Александр, повешенный в 1887 году тоже как цареубийца, пусть и не состоявшийся.

Революционеры-народники потому так и назывались, что делали из народа – а тогда в России слово «народ» было синонимично, по сути, слову «крестьянство», символ веры, надежды и любви.

Либералы-славянофилы носились с идеей «народа-богоносца», а народники видели в русской крестьянской общине основу социалистических взглядов и чуть ли не прообраз социалистического общества.

Молодой же Ульянов не эмоциями, а анализом статистики доказывал, что народнические представления о якобы нетронутом капитализмом «общинном» крестьянстве – миф. Такая методология – крепкая марксистская методология движения к выводам через анализ фактов, будет сопровождать позднее всю научную работу Владимира Ульянова, а она была немалой. Причём легальные научные публикации, и не только в партийной печати, нередко оказывались для Ленина одним из источников дохода – скромного, однако дающего возможность работать на революцию.

Вот это умение видеть за фактами реальный жизненный процесс и улавливать его перспективы автор письма Маслову и продемонстрировал, написав:

Разложение наших мелких производителей (крестьян и кустарей) представляется мне основным и главным фактом, разъясняющим наш городской и крупный капитализм, разрушающий миф об особом укладе крестьянского хозяйства (это такой же буржуазный уклад с тем лишь отличием, что он гораздо больше ещё опутан феодальными путами) и заставляющим видеть в так называемых «рабочих» не небольшую кучку особо поставленных лиц, а только верхние слои той громадной массы крестьянства, которая сейчас уже живёт более продажей своей рабочей силы, чем собственным хозяйством… [201]

Так ещё очень молодой, начинающий марксист Ульянов – будущий Ленин, сразу же, лишь начиная путь профессионального революционера, ухватил главный нерв развивающейся политической жизни России – ту силу, на которую надо рассчитывать как на ведущую в борьбе за свободную от царизма Россию.

Что же до упомянутого выше адресата ульяновского письма, то знать нам о нём надо вот что…

Экономист Пётр Петрович Маслов (1867–1946) в 1889 году был арестован по делу марксистского кружка Н. Федосеева в Казани и заключён на три года в тюрьму. Позднее сотрудничал в журналах «Научное обозрение», «Жизнь», «Начало», был членом РСДРП, но уже в 1903 году скатился на меньшевистские позиции и оставался меньшевиком до самого Октября 1917 года, так что Ленин его не раз критиковал в своих статьях.

Вот как бывает – начинали вместе, когда-то Маслов был для Ульянова даже авторитетом, а потом их пути разошлись… Да и масштабы личности у них оказались очень уж разными, несмотря на то, что Маслов был не так уж зауряден – после революции он вёл педагогическую и научную работу в Омске, Иркутске, Чите, а потом – в Москве, в 1929 году был избран действительным членом Академии наук СССР и занимался экономикой сельского хозяйства, особенно – МТС и совхозов СССР.

Впрочем, всё это было много позже, а пока что вернёмся к становлению Ленина как профессионального революционера.

Подлинным политическим дебютом Ленина стала его первая крупная работа – отпечатанная на гектографе в июне 1894 года в Петербурге знаменитая брошюра «Что такое „друзья народа“ и как они воюют против социал-демократов? (Ответ на статьи „Русского богатства“ против марксистов)».

За первым изданием последовало второе, третье…

Отдельный тираж составлял 50…100 экземпляров, но эти «жёлтенькие тетрадки» перепечатывали, переписывали от руки… Позднее Н. К. Крупская писала: «Помню, как всех захватила эта книга. В ней с необыкновенной ясностью была поставлена цель борьбы»…

Действительно, цель была поставлена ясная, причём – чётко марксистская. Дважды цитируя одно и то же место письма Карла Маркса А. Рунге от сентября 1843 года (М. и Э., Соч. 2-е изд. Т. 1, с. 381), Ленин выделил его второй раз особо:

« Мы не говорим миру: перестань бороться – вся твоя борьба пустяки. Мы только даём ему истинный лозунг борьбы » [202].

Ленин писал, что вывод материализма о «зависимости хода идей от хода вещей единственно совместим с научной психологией» (ПСС. Т. 1, с. 137), и уже из этого следовало, что во взглядах нового теоретика социальных процессов не будет места ни политическому шаманству, ни мистике, ни фатализму, ни прекраснодушным мечтаниям.

Итак, с момента появления «Друзей…» в формирующемся российском социал-демократическом движении появляется новая величина, всё более известная под партийной кличкой «Старик».

Принимали «Старика» не все, но равнодушных не было, и уже – навсегда. Своих «Друзей народа…» Владимир Ульянов закончил словами, по поводу которых многие тогдашние российские революционеры лишь пожимали плечами, а многие просто бесились до белого каления. Но именно эти слова и мысли оказались пророческими и быстро стали программой для всех подлинно здоровых революционных сил в России:

«На класс рабочих… обращают социал-демократы своё внимание и всю свою деятельность. Когда передовые представители его усвоят идеи научного социализма, идею об исторической роли русского рабочего, когда эти идеи получат широкое распространение и среди рабочих создадутся прочные организации, преобразующие теперешнюю разрозненную экономическую войну рабочих в сознательную классовую борьбу, – тогда русский РАБОЧИЙ, поднявшись во главе всех демократических элементов, свалит абсолютизм и поведёт РУССКИЙ ПРОЛЕТАРИАТ(рядом с пролетариатом ВСЕХ СТРАН) прямой дорогой открытой политической борьбы к ПОБЕДОНОСНОЙ КОММУНИСТИЧЕСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ.

Конец.

1894» [203]

Внятно, понятно и исторически верно.

В 1894 году такой прогноз выглядел в глазах многих авантюрой, «бредом», однако уже через два с небольшим десятка лет он стал в своих основных пунктах сутью реальной российской истории.

Народники уповали на аморфный «народ»… Сменившие их социалисты-революционеры («эсеры») продолжили традицию народнического террора, завоёвывая популярность у крестьян и делая ставку на село. Потому-то эсеры на первых порах революции 1917 года и имели так много голосов даже в Учредительном собрании.