Владимир Виноградов - Наш Ближний Восток. Записки советского посла в Египте и Иране

Но есть депутаты и в пиджаках, большинство из них без галстуков (ныне это признак демократии, хотя и распространяется слух, что, дескать, высшее духовное руководство запретило ношение галстуков, поскольку-де они символизируют крест – другую веру!). Вид делегатов простоватый, и не только по одежде. Президента Банисадра нигде не видно.

Наконец расселись. На трибуну взошел аятолла Кяни, в качестве «руководителя» Министерства иностранных дел объявил заседание открытым.

Потом Кяни объявил о решении временно поручить руководство работой парламента совету, составленному как из самых старых депутатов – это представители «Нацфронта» Сахаби и в качестве его заместителя Базарган, так и самых молодых (были названы две фамилии, ничего нам не говорящие).

Неожиданно со своего места вскочил Халхалиль. Он выкрикнул, что ничего против Сахаби не имеет, но категорически против «контрреволюционера» Базаргана.

Кяни не смутился. Он кратко ответил, что излагает решение Исламского ревсовета. Тогда Халхалиль сказал: ну, если так, мне остается лишь подчиниться.

Итак, первая стычка в парламенте произошла на первых минутах его работы. Что же будет дальше?

Банисадра в зале все не было.

Кяни начал держать речь. Он восхвалял успехи исламской революции. Что же за успехи? За год, говорил он, народ уже пять раз голосовал: за республику, за совет по выработке конституции, за конституцию, за депутатов в парламент. Нигде ничего подобного в мире не было…

Кто-то подал Кяни записку. Он прочел ее про себя и сказал: «Да, я забыл упомянуть, что мы еще ведь выбирали президента».

Что же это аятолла Кяни забыл сказать – нечаянно или нарочно? Послы зашептались. Преобладающее мнение было, что неспроста «забыл» Кяни о таком важном моменте, как выборы президента. Уже тогда духовенство решило, что этот президент – Банисадр – их не устраивает.

Потом на трибуне появился сын Хомейни, Ахмад, он зачитал послание отца. В это время как-то бочком незаметно в зале появился президент Банисадр, сел на один из стульчиков в передних рядах, как бы показывая, что его мало беспокоит обструкция со стороны парламента и неуважение к нему.

В своем послании Хомейни ничего нового не сказал, его наказ депутатам был прост: служите народу, главное во всей деятельности – ислам; ни левых, ни правых, ни Восток, ни Запад – ислам; делайте хорошие планы и исполняйте их – это ислам и т. д. Сплошное заклинание именем ислама без каких-либо конкретных или хотя бы в общем сформулированных целей.

На трибуне Банисадр. Первое выступление президента. Оно, очевидно, должно быть программным. Ведь этого ждут все.

Банисадр громогласно объявил, что доложит парламенту об экономическом и политическом положении страны. Это хорошо. Говорит он без бумажки. Но начал он с нападок на… курдов, угрожая им всем, чем возможно. Не поймешь: то говорит, что национальный вопрос в Иране разрешен, то, что это главная проблема. Где же доклад об экономике? А, вот оно что: экономика должна быть «исламской». А что это такое – неизвестно. И еще: независимость, независимость, независимость. От всего и вся. А как ее достигнуть-то? Из «экономики» только одно заклинание: надо работать…

Внешняя политика: «ни Запад, ни Восток, а ислам». Все очень просто. И еще: усилить борьбу со сверхдержавами. Все.

Внутренняя политика: борьба с инакомыслием путем проведения «культурной революции».

Больше в речи ничего не было. Да, неважно выглядел первый президент со своей первой речью в первом парламенте на первом его заседании.

За президентом вышла группа мальчиков. Пропели кем-то недавно сочиненную странно звучащую песню: «Мы не Запад, мы не Восток, а вулкан, извергающий революционную лаву…» Этот отблеск показной революционности так и переливался в игре огней драгоценных камней в перстнях святых особ, горделиво восседавших на мягких, кожаных креслах, где еще недавно заседали шахские сановники…

Депутаты стоя приняли присягу после того, как на столик положили Коран. На этом вся церемония закончилась. Мы поплелись к выходу. В просторном фойе пасдары фотографировались вместе с улыбающимся Бехешти. Многим пришла в голову одна и та же мысль: не будет этот парламент даже подобием буржуазной демократии, он будет служить ширмой для действий духовенства…

Виражом, скоро пошли странные процессы в самом этом «парламенте». Там была создана комиссия по проверке полномочий. Своя внутренняя комиссия. Конечно же, из духовенства. Она лишала мандатов тех, кого считала неподходящими для депутатского места, не считалась с тем, что тот или иной депутат был честно выбран избирателями. Духовенство отбирало людей даже из числа ранее отобранных.

В этом государственном институте – парламенте, пожалуй, быстрее всего воцарилось абсолютное полновластие духовенства. Вскоре постоянным председателем парламента был «избран» (вернее говорить – назначен) один из доверенных Хомейни лиц – Рафсанджани, его брат весьма быстро был назначен советником по внешнеполитическим вопросам (иногда его называли даже заместителем премьер-министра) к премьер-министру.

Открытая кампания против избранного президента Банисадра началась уже… на третий день после выборов!

Левые выступали против Банисадра ввиду его нападок на прогрессивные организации, фантастических антикоммунистических высказываний и явной попытки установить единоличное правление. Одновременно против президента выступили и такие столпы религиозно-политического клана, как Бехешти и Монтазери, к ним присоединились религиозные деятели помельче. Не скрывая своих устремлений, они провозгласили: президент должен служить интересам ислама, а не интересам «либеральной буржуазии».

Президент попытался было заикнуться, что будет подчиняться только имаму. Не помогло. Представитель Исламского ревсовета Хабиби (неудавшийся кандидат в президенты) заявил, что президент должен дать присягу парламенту и подчиняться его воле. В отсутствие же парламента его функции выполняет Исламский ревсовет. Значит, не следует пытаться встать над всемогущим ИРСом.

Банисадр был избран президентом 25 января, а уже 30 января Бехешти открыто поведал всему миру: у «нас» разногласия с Банисадром. И вообще заявления Министерства внутренних дел Ирана о результатах голосования еще недостаточно, чтобы объявить себя президентом, нужно еще решение имама. Не забывайте, г-н Банисадр, что помимо президента в стране еще будет парламент, а над ним – Наблюдательный совет (в основном из религиозных деятелей). Сейчас, г-н Банисадр, вы пока никто, лишь один из членов ИРС.

Так с первых дней создания республиканской власти в Иране духовенство открыто и недвусмысленно заявило, что править страной будет оно – и никто другой. Руководство ИРП было ошарашено тем, что за кандидата Исламской республиканской партии Хабиби было подано столь ничтожное число голосов. Надо было сразу же осадить возрадовавшегося Банисадра и «либеральную буржуазию». Поэтому религиозники твердо дали понять новоиспеченному президенту: если ты будешь сбиваться с «исламского толка», мы будем тебя подправлять, а будешь упорствовать, будем «защищать себя». Поскольку среди политических партий, группировок избрание Банисадра президентом особой радости не вызвало, это, видимо, отражало тот факт, что Банисадр был избран голосами политически несознательной части населения. Сыграли при этом чисто «внешние» факторы: обещания восстановить экономику, отсвет сияния Хомейни, энергичная предвыборная кампания. Зато послы западных стран были очень довольны избранием Банисадра, с его нахождением у власти они связывали возможности восстановления отношений Ирана с западными странами. И чуть ли не молились: «Только бы Картер чего-нибудь опрометчивое не сделал», ведь «все идет гладко». Даже Бехешти стал для них плохим человеком, поскольку ядовито заявлял, что рано еще Банисадру президентом становиться. 4 февраля Хомейни официально объявил Банисадра президентом, дав понять в своей речи Банисадру, что «все на свете временно (!)».