Николай Телешов - Записки писателя

Все эти условия, к раздражению частных издателей и к радостному удивлению нашему, были беспрепятственно напечатаны и разосланы по адресам заинтересованных лиц и в результате привлекли к издательству много видных авторов, беллетристов и критиков: Горького, Короленко, Елпатьевского, Златовратского, Тренева, Найденова, Сергеева-Ценского, Серафимовича, Юшкевича, Новикова-Прибоя и многих других, помимо тех, кто входил в основную группу. Наследники А. П. Чехова, изверившиеся в частных издателях, отдали товариществу все шесть томов писем Чехова. Кроме того, издательство предприняло взамен прекратившихся сборников «Знание» выпуск сборников под названием «Слово», имевших в свое время, с 1910 по 1917 год, выдающийся успех. За ними гонялись книжные магазины почти так же, как и за сборниками «Знание». «Народно-школьная библиотека» и так называемая «Дешевая библиотека» в определенном подборе авторов и их произведений дополняли общественную роль «Книгоиздательства писателей». Насколько хороша или нехороша была эта роль, об этом судить не нам, участникам и созидателям дела. Председателями правления были в разное время, если не ошибаюсь, только двое: В. В. Вересаев и я.

Дело, над которым посмеивались крупные издатели, выросло так, что за короткое время стало уже невозможным закабалить писателя с известным именем на многие годы, а то и навсегда, как это нередко тогда случалось. Всякий писатель, в какой бы нужде он ни находился, имел возможность издать свои книги не на условиях кабалы, а на основе товарищеской. И в этом была немалая общественная роль «Среды», объединившей определенную группу писателей и избавлявшей их, а также и многих иных литераторов, от скупщиков рукописей нуждающихся авторов, от этих писательских благодетелей, от этих «любителей российской словесности».

Личные отношения участников «Среды» между собою были вполне дружеские, во всяком случае среди большинства, и очень сердечные и искренние, особенно между некоторыми из нас. Близость была не только писательская или товарищеская, но часто и личная и семейная.

Хотя А. П. Чехов жил в Ялте, но всегда интересовался нашим кружком, и когда мы напечатали товарищеский сборник «Книга рассказов и стихотворений», Антон Павлович писал мне о нем:

«Я прочитал уже почти все — и многое мне понравилось, многое очаровало… «В сочельник» и «Песня о слепых», особенно к концу, показались мне необыкновенно хорошими, великолепными… Спасибо большое, большущее!.. Крепко жму руку… Поклон и привет завсегдатаям «Среды»…»

А когда в 1904 году Чехов приехал в Москву ставить свою последнюю пьесу — «Вишневый сад», то провел у меня, среди наших товарищей, весь вечер и просил писать ему о всех наших новостях и достижениях.

Начиная с 1909 года, характер «Среды» коренным образом изменился. Собираться стали уже не у меня и не в частных квартирах товарищей, а в Литературно-художественном кружке, на Большой Дмитровке, переименованной теперь в Пушкинскую улицу. Здесь было отведено «Среде» хорошее помещение. Во главе этих собраний стал Юлий Бунин. В первую же зиму число участников настолько выросло благодаря молодым поэтам и молодым писателям, что большой запасный зал кружка еле вмещал всех желающих.

Среди участников была не только молодежь, но нередко посещали эти собрания и такие писатели, как А. Н. Толстой, Ив. А. Новиков, имена которых были уже достаточно известны в литературе. После чтений и прений устраивался обычно товарищеский чай с речами, стихами, остротами и любопытными стихотворными «протоколами», иногда блестяще остроумными, которые сочинял тут же, не выходя из комнаты, экспромтом, М. П. Гальперин и прочитывал всему собранию о его сегодняшнем заседании, перечисляя чем-либо выделявшиеся в этот вечер имена, слова и случаи в несколько утрированном виде, что и делало их забавными и интересными; эти шутки были веселы и ничьему самолюбию не обидны.

Этот остроумный и приятный поэт в советское время много работал по драматургии, сочинял либретто для новых опер и опереток и погиб совершенно случайно под колесами грузовика почти у самой своей квартиры в 1944 году.

Не всегда, однако, проходили эти чтения молодых писателей благополучно. Был, например, случай, когда один поэт из лагеря декадентов так резко разносил прочитанные стихи молодежи, что в заключение воскликнул:

— Топи их, пока они слепые!

Это необузданное восклицание вызвало в свою очередь ярую защиту молодых авторов со стороны Ивана Бунина, и вечер прошел в общем взволнованном настроении.

На этих молодых «Средах» вспоминаются мне некоторые особо заметные силы того времени, как поэтесса Ада Чумаченко, юный Валентин Костылев, ставший впоследствии известным писателем, беллетристы — В. Г. Лидин, Шмелев, Фомин, Ашукин, критик Юрий Соболев, художник Ап. М. Васнецов, являвшийся здесь в качестве беллетриста со своими рассказами, и Н. Г. Шкляр, выступавший обычно как благожелательный критик прочитанных произведений, и многие-многие, ставшие известными в советское время. Среди гостей и молчаливых слушателей, интересовавшихся молодыми авторами, вспоминаются тоже многие из видных людей, как, например, народный артист С. И. Мигай, в то время еще молодой студент-юрист, и другие молодые люди — учителя, врачи, журналисты, ставшие потом очень известными и даже крупными именами. В общем, молодая «Среда» отстаивала реалистическое направление, несмотря на моду и увлечение иными вкусами. Ветер декадентства переставал бушевать, и нормальное отношение к литературе становилось мало-помалу необходимым.

Количество новых участников неимоверно росло. Зато старые товарищи стали бывать на собраниях все реже и реже. По нескольку раз в зиму они снова начали собираться то у меня, то изредка у Голоушева. Многих из прежних уже не стало: кто уехал за границу вследствие реакционного засилья, кто перебрался в Петербург или в иные города. Но, с другой стороны, за это же время были и хорошие пополнения: сблизились с нами Иван Иванович Попов, старый народоволец, невольный сибиряк, бывший редактор-издатель большой и влиятельной сибирской газеты «Восточное обозрение» и журнала «Сибирский сборник», и еще Иван Сергеевич Шмелев, человек талантливый и яркий, написавший немало сильных рассказов и повестей, в том числе «Человек из ресторана», печатавшихся в «Знании». С ними обоими установились быстро и прочно товарищеские отношения.

В связи с этой порой вспоминается тяжкое впечатление от известия об уходе из Ясной Поляны Льва Николаевича Толстого — одного из величайших людей своего времени. Это бегство в осеннюю черную ночь по глухим деревенским дорогам, окруженное в первые дни таинственностью, произвело потрясающее впечатление как среди нас, так и за границей, где имя Толстого пользовалось большим уважением.