Александр Гомельский - Центровые

Сейчас Владимир Андреев работает преподавателем физподготовки в Военно–инженерной академии имени Куйбышева, причем ведет занятия не только по баскетболу, но и по лыжам, и даже гимнастике: все–таки атлета мы из Володи сделали. Майор Андреев, наверное, самый высокий сегодня майор в стране…

Коротко подстриженные волосы, круглое, добродушное лицо, карие с хитринкой глаза, громадные плечи, руки штангиста — таким был Толя, сколько я его помню. Всем своим видом он как бы подтверждал расхожую уверенность в том, что этот здоровенный парень наверняка добр и мягок с людьми, как все по–настоящему сильные и сознающие свою силу мужчины. Не могу представить себе, чтобы Толя за пределами площадки в неблаговидных целях воспользовался свой силой. Открытый, хотя и большей частью молчаливый, честный и искренний человек, он просто не мог никого обидеть. Поливода в жизни и Поливода на площадке — будто два разных человека. В игре — смерч, вихрь, напор, мощь. Вне спорта — тихоня, милый, деликатный юноша, старающийся поменьше обращать на себя внимание. Мне всегда казалось, что Толя так до конца и не осознал, сколь много сделал он для всего советского баскетбола.

Наверное, это символично, что Толя стал педагогом, преподавателем физвоспитания. И не где–нибудь, а в стенах Киевского государственного университета. Всей своей яркой, но короткой, как вспышка падающего метеорита, жизнью в большом спорте он предполагал обретение себя уже в новой роли, в которой должен был раскрыться и утвердиться…

Да, судьбою ему немного было отпущено. При всей своей силе, колоссальной выносливости Толя очень страдал от различных недугов и хворей. Сначала постоянные боли в спине, а затем какие–то непонятные психофизические нарушения в организме не позволили этому выдающемуся атлету еще и еще радовать нас прекрасной игрой.

В 1964 году Поливода появился в киевском «Строителе», который возглавлял тогда «метр» украинского баскетбола Владимир Алексеевич, Шаблинский. Юноша пришел в команду сильную, неординарную, опасную для любого соперника. Киевляне ни разу не выиграли чемпионат страны, но неприятностей всем доставляли массу. А в 1967 году совершенно неожиданно для всех выиграли Спартакиаду народов СССР, хотя по составу явно уступали фаворитам — москвичам. Произошло это, как и еще одна сенсационная победа тех же украинцев над москвичами, на Спартакиаде‑83 во многом благодаря мощнейшей игре центровых: в первом случае это были Поливода и Сергей Коваленко, во втором — Ткаченко и Белостенный…

Толя уже тогда играл первую скрипку. Он застал в команде Выставкина, Гладуна, Баглея, Ковянова, поиграл с пришедшим в «Строитель» из тбилисского ГПИ Коваленко (хотя и недолго), многому научился у ветеранов, но главное — сразу вписался в состав и в манеру действий «Строителя». Киевляне исповедовали довольно простой, жесткий, несколько прямолинейный, но эффективный баскетбол, не раз приносивший им успех. Защищались они зонным прессингом, быстро бежали в атаку и много забивали. Такая игра требовала от всех баскетболистов мобильности, выносливости, скорости, полного взаимопонимания. Поливода в такой игре чувствовал себя как рыба в воде.

И в сборной СССР я старался использовать как раз эти его качества — высочайший, мощнейший прыжок, фантастическую для центрового скорость и координацию, отличную физическую готовность, цепкость, силу. Я Толю увидел в 1966 году в Леселидзе. Сразу он поразил оригинальностью, своим игровым почерком. Это был действительно очень любопытный центровой. Не слишком высокий (всего 200 см), но, кроме как центровым, я его не представлял. Конечно, прежде всего в глаза бросались его скорость и мощь. Правда, на первых порах этой скоростью он еще не вполне умел управлять. Помнится, вызывал постоянные улыбки старожилов сборной (да и я едва сдерживался), когда, получив мяч, он бросался в атаку и неизменно выскакивал за край площадки. Ну никак не мог рассчитать силу, быстроту своего рывка с размерами поля, поздно тормозил и оказывался уже за щитом. С искренним недоумением, вызывавшим еще больший смех. Толя разводил руками и спрашивал меня: «Ну почему же цэ площадка така малэнька?» И оглядывался по сторонам, словно впервые видел баскетбольную площадку, и недоумевал, как же умудрился проскочить ее всю: от одного кольца до другого и не успел остановиться…

Такой центровой — находка для тренера. Я сразу. понял, что Толя сможет стать нашим секретным оружием на чемпионате мира‑67 в Уругвае. Тогда у меня уже был основной центровой — Владимир Андреев. И рядом с ним действовали вспомогательные центры — опытнейший Яак Липсо и молодой, не слишком яркий, но зато довольно высокий Рудольф Нестеров. Эта давало мне возможность варьировать тактику, искать какие–то новые сочетания игроков, связки, что, в свою очередь, обогащало нашу игру и задавало задачки противникам. В спорте, в игр всегда так: сумел осложнить жизнь соперникам, сумел запутать их — почти обеспечил себе победу…

Мысль о том, чтобы покончить с разделением игроков на основных и запасных, на лидеров и дублеров уже давно, как я говорил, не давала нам с Озеровым покоя. Все члены команды с равной ответственностью — что лучше могло сцементировать коллектив? Но до поры до времени в нашем распоряжении не было такого количества практически равных по классу игроков. И вот, кажется, они появились. А главное, появился непревзойденный центровой. Непревзойденный потому, что игроков такого плана в этом амплуа раньше просто–напросто не было. Поливода был центровым совершенно новой формации. Если прежде центровые брали чем–то одним — ростом, общей массой, силой, то Толя — комплектом качеств, более присущих баскетболистам иного амплуа. Сочетание скорости, силы, выносливости, прыгучести, мощи при все же приличном росте — это был наш козырь. Важно было найти для него место в той игре, которую мы задумали, и определить партнеров для такой игры. И тогда его талант наверняка бы раскрылся в полной мере. Так и произошло.

Анатолий Поливода оказался тем сюрпризом, который во многом предопределил нашу убедительную победу в Монтевидео.

Можно было строить на нем игру, сооружать вокруг него тактический каркас. И прежде всего это касалось прессинга. С 1956 года после сокрушительных поражений от баскетболистов США в Мельбурне мы буквально заболели прессингом. Понимая, что нам необходимо овладеть этим важнейшим приемом командной защиты, мы тем не менее долгое время никак не могли его освоить. Не могли потому, что в нашем распоряжении не было подходящих исполнителей. И в первую очередь центрового, способного органично влиться в подобную игру, центрового, который бы не был белой вороной, не выпадал из общего рисунка. И сколько бы ни было диспутов, дискуссий, споров, все они оставались пустыми разговорами, пока мы не нашли и не воспитали баскетболистов, готовых принять, понять и, главное, выполнить задуманное. Теперь такие игроки были. И был — Анатолий Поливода, вокруг которого и можно было собрать хороших исполнителей прессинга. Быстрых, подвижных, резких, техничных, выносливых, умных. И если, как я уже писал, одна связка сборной действовала у нас в прежней манере — рациональной, спокойной, чаще всего позиционной, то другая играла совершенно по–иному, так, как никто из нас и не ожидал.