Андрей Фадеев - Воспоминания

В том же месяце возвратилась из Одессы дочь моя Екатерина с мужем и старшим сыном Александром, о разлуке с которым я так горевал за четыре года пред этим. Он отлично окончил учение в Московском Николаевском военном училище, выпущен в гвардию, но, чтобы быть поближе к нам, перешел на службу на Кавказ, в Нижегородский драгунский полк, и вот явился ко мне уже поручиком. Прибытие их значительно пополнило мою разрозненную семью, но грусть при воспоминании о разлуке с внуками Борисом и Сергеем почти ежедневно возобновлялась у меня.

Прошло уже более 20-ти лет, как я освободился от Саратовского губернаторства, а все еще от времени до времени отдаются отголоски этой, в памяти моей, отвратительной должности. Не проходило в эти 20 лет почти ни одного года, чтобы я не получал из Саратова какого-либо запроса по предмету каких-либо канцелярских упущений, случившихся якобы во время моего управления, и, самое любопытное, — упущений, происшедших даже до меня, совершившихся 35–40 лет тому назад, при губернаторах, бывших до меня, и о коих тогдашние губернаторы и знать никак не могли. После каждого моего ответа, кляузный или тупоумный запрос безгласно умолкал, а спустя год, два, снова повторялся в новой форме, не менее бессмысленной.

1-го ноября последовал приезд в Тифлис Великого Князя Михаила Николаевича, в пятом часу вечера, тихо, без всяких шумных демонстраций и встреч. На другой день я в полном мундире был на представлении во дворце, и принят так же милостиво, как всегда; а 8-го, в день Архистратига Михаила, присутствовал на молебствии, и затем обедал у Великого Князя.

Так даровал мне Господь прожить в мире сем и 1865-й год. Я провел его и достиг 76 лет довольно сносно, даже и к-отношении состояния моего здоровья как бы с некоторым облегчением сравнительно с прежним. Нравственные огорчения и заботы были, но человек, проживший до старости, ранее или позднее должен познать, что полное душевное спокойствие не есть удел мира сего. Слава Богу и за то, что все мои остались живы и здоровы.

Проекты преобразований в Главном Управлении продолжались вновь и в 1866 году. По-видимому, они имеют целью установить в нем те же начала, какие в последнее время устанавливаются в Империи вообще. Может быть, что в сих видах они будут не бесполезны; но существенной пользы для края, кажется, они принесут столь же мало, как и прежние, — за исключением случая, если сократят сколько-нибудь издержки, в чем сомневаюсь. Значительные сокращения едва ли будут достигнуты. Существенная польза произойдет лишь тогда, когда начнут обращать более внимания и разборчивости на свойства и качества людей, которые обязаны исполнять распоряжения главного начальства, в каком бы виде и форме оно ни существовало. Недостаток соблюдения этого правила причиною всех неурядиц в крае, и бывших, и теперь продолжающихся, и кои едва ли не погасили в народе всякое доверие и уважение к правительству.

В марте мой сын командирован в Ставрополь для исполнения должности председателя военно-судной комиссии, учрежденной над тамошними чиновниками интендантского ведомства. Это дело было совсем не по нем. Я предусматривал много для него хлопот и боялся, по соображению обстоятельств, и неприятностей. Но отговариваться было нельзя: дело служебное, надобно делать, что велят. Жары начались рано и иногда сильно утомляли меня, особенно в заседаниях Совета, крестьянском комитете и других, где приходилось сидеть в духоте часа по четыре и более, при слушании скучного чтения. Я позволял себе, по временам, не дослушивать их до конца, когда не находил в том надобности, и уезжал заблаговременно домой. На светлое Христово Воскресенье был я на приеме у Великого Князя наместника, посидел за пасхальным столом, хотя ничего не ел, так как заранее разговелся дома с своими, а только поглядел на обыкновенную в этот день суету мирскую. 1-го апреля у Их Императорских Высочеств родился сын, Великий Князь Александр Михайлович, и несколько дней спустя мы получили приглашение пожаловать на церемонию Святаго Крещения высоконоворожденного. Я, по нездоровью, должен был отказаться, а дочь моя Екатерина с мужем и сын Ростислав (еще не уехавший в Ставрополь) присутствовали во дворце при совершении Священнодействия.

Усиливавшиеся жары в Тифлисе ускорили наш летний переезд на дачу, выбранную на этот раз в Коджорах, где мы нашли другую противоположность — холодную погоду и резкие ветры, длившиеся до конца месяца. Сначала я немного простудился, но от хорошего воздуха и здоровой воды скоро сделался бодрее, мог больше ходить, больше гулять, и оттого и ноги мои сделались крепче. Но близкому расстоянию от города и постоянному сообщению с ним, в домашней жизни нашей не ощущалось почти никаких перемен сравнительно с обычной нашей жизнью в Тифлисе. В июле я дождался и моих мальчиков, Бориса и Сергея, из Одессы, которым очень обрадовался; мало надеялся еще увидеться с ними. Они сделали хорошие успехи в учении и приехали к нам уже студентами Новороссийского университета, на каникулы. У нас стало живее и веселее. В августе возвратился к нам и Ростислав, поручение он благополучно кончил, и Великий Князь-наместник остался исполнением его совершенно доволен. Лето прошло скоро, наступили снова холода, туманы, пошли дожди, и к осени, почувствовав надобность погреться, мы перебрались в Тифлис, исполнивший с лихвою наше желание, так как там была не только хорошая, сухая погода, но даже было чересчур тепло и душно. Скоро настало вновь печальное расставание с внуками, отъезжавшими в Одессу; поплакал я прощаясь с ними, и долго скучал за ними. А чрез месяц по их отъезде, приехал к нам на службу в Тифлис мой старший внук, Леонид Ган, сын моей покойной дочери Елены, окончивший успешно университетский курс, которого я уж давно не видал.

В продолжение всего этого времени, да и последующих месяцев, никаких замечательных общественных событий здесь не происходило. Домашняя наша жизнь текла по-прежнему тихо и мирно. Я занимался между прочим делами и отчетом Общества о восстановлении православного христианства в крае; занимался также просмотром опять нового проекта о преобразовании Главного Управления, вновь составленного.

Истекший 1866-й год принес мне и радостные минуты, принес и поводы к огорчению, как всегда бывает на этом свете, где приятные события часто сменяются худыми, а худые — хорошими. Я был очень доволен производством моего внука Александра в штабс-капитаны, как отличного офицера, а еще более был доволен тем, что он отличный человек. Радовался свиданию с внуками. Получил в этом году полный оклад двойного жалования за выслугу на службе в Закавказья двадцати лет. В день тезоименитства Его Высочества Великого Князя наместника получил от Государя Всемилостивейшее пожалование — золотую табакерку, украшенную бриллиантами с вензелем имени Его Императорского Величества, за особые заслуги при введении в действие в Тифлисской губернии крестьянской реформы.