Филипп де Коммин - Мемуары

Герцог Бургундский завяз под Нейсом (как я Вам сказал), и обстоятельства складывались для него гораздо менее удачно, чем он предполагал. Жители Кёльна, расположенного в четырех лье выше по Рейну, ежемесячно тратили 1000 флоринов золотом на содержание армии из страха перед герцогом Бургундским; вместе с другими городами, что выше их по Рейну, они выставили 15 или 16 тысяч пехотинцев, расположившихся с мощной артиллерией напротив герцога Бургундского на другом берегу Рейна, и срывали доставку припасов ему, которые шли по воде из Гельдерна, вверх по течению реки, обстреливая суда из пушек.

Император и имперские князья-выборщики [175], собравшиеся, чтобы обсудить этот вопрос, постановили набрать армию, к чему их подталкивал наш король, направив им несколько посланий. А они отрядили к нему кельнского каноника из Баварского дома и еще одного посла, и те отвезли ему письмо, где говорилось, какую армию император намерен создать в случае, если король, со своей стороны, пожелает присоединиться к ним. Им удалось получить благоприятный ответ и обещание, что будет выполнено все, о чем они гросили, более того – король обещал грамотой за своей печатью как императору, так князьям и городам, что, как только император прибудет в Кёльн и начнет кампанию, он пришлет ему 20 тысяч человек под командованием монсеньора де Крана и Салазара. Таким образом, в Германии была подготовлена армия, которая была удивительно большой – столь большой, что даже невероятно. Ибо все князья Германии, и светские и духовные, и епископы, и все общины прислали людей, и все помногу. Мне рассказывали, что небогатый епископ Мюнстерский, епархия которого находится рядом с Нейсом, привел 6 тысяч пехотинцев и 1400 конников, одетых в зеленое, а также 1200 повозок.

Император потратил семь месяцев на сбор армии и к концу срока встал в полулье от герцога Бургундского. Как мне рассказывали некоторые из людей герцога Бургундского, армия короля Англии и герцога, вместе взятые, не составляли и трети той, о которой я говорю, как по числу людей, так и по количеству палаток и шатров. Кроме армии императора, на другом берегу реки прямо напротив герцога Бургундского стояла еще и та армия, о которой я говорил [176], и она доставляла много хлопот его войску, срывая снабжение.

Как только император и князья империи появились перед Нейсом, они послали к королю пользовавшегося у них большим авторитетом доктора по имени Геслер [177], ставшего впоследствии кардиналом, который стал добиваться, чтобы король выполнил свое обязательство и отправил 20 тысяч человек, как обещал, иначе немцы вступят в переговоры. Король его всячески обнадежил, подарил 400 экю и отправил вместе с ним к императору одного человека по имени Жан Тьерселен, сеньор де Бросс. Однако доктор Геслер уехал недовольный.

Достойно удивления, какие переговоры шли во время этой осады, ибо король старался заключить мир с герцогом Бургундским или хотя бы продлить перемирие, чтобы не дать высадиться англичанам. Король Англии, со своей стороны, старался изо всех сил заставить герцога Бургундского уйти из-под Нейса, дабы тот выполнил свое обещание и помог ему, не теряя времени, вести войну, в нашем королевстве. По этому поводу дважды приезжал послом сеньор Скейлз [178], племянник коннетабля, очень приятный рыцарь, и некоторые другие.

Герцог же Бургундский не двигался с места – господь помутил его ум и рассудок, ибо всю свою жизнь он стремился к тому, чтобы англичане высадились во Франции, а теперь, когда они были готовы и все складывалось благоприятно как в Бретани, так и в других местах, он упрямо продолжал добиваться невозможного.

При императоре был легат апостолического престола [179], и он каждый день бывал то в одном лагере, то в другом, обсуждая условия мирного договора; был там, кажется, и король Дании [180], который остановился в небольшом городке недалеко от Нейса, и он также добивался мира. Таким образом, герцог Бургундский мог бы с почетом выйти из положения и отправиться навстречу королю Англии. Но он не сумел этого сделать и оправдывался перед англичанами, ссылаясь на то, что якобы была бы попрана его честь, если бы он ушел; приносил он и другие убогие извинения. Но это были уже не те англичане, что жили во времена его отца и участвовали в былых войнах во Франции, а совсем другие, не сведущие во французских делах. Поэтому герцог поступал неумно, если намеревался пользоваться их помощью в будущем; ему нужно было бы с самого начала руководить ими шаг за шагом.

Пока он упорствовал, ему в двух или трех местах объявили войну. Одну начал живший доселе с ним в мире герцог Лотарингский, который послал ему под Нейс вызов [181]; а побудил его к этому монсеньор де Кран, желавший, чтобы он помог королю, который не преминул пообещать герцогу сделать его могущественным человеком. Он без промедления начал действовать и произвел большие опустошения в герцогстве Люксембург; была снесена крепость Пьерфор, расположенная в двух лье от Нанси, на земле герцогства Люксембург.

Более того, король и некоторые из его советников добились заключения на 10 лет союза между швейцарцами и такими городами в верховьях Рейна, как Базель, Страсбург и другие, которые ранее враждовали друг с другом. И был еще заключен мир между герцогом Сигизмундом Австрийским и швейцарцами, поскольку герцог Сигизмунд хотел вернуть себе графство Феррета, которое он заложил герцогу Бургундскому за 100 тысяч рейнских флоринов [182]. Они договорились обо всем, кроме одного вопроса, спорного между швейцарцами и герцогом Сигизмундом: швейцарцы хотели проходить с оружием через четыре города графства Феррета в любое время. Этот вопрос был вынесен на суд короля, и он рассудил в пользу швейцарцев. Из всего сказанного Вы можете понять, какие козни король тайно строил против герцога Бургундского.

Как все это было решено – так и исполнено: в одну прекрасную ночь схватили мессира Пьера д’Аршамбо, губернатора герцога Бургундского в области Феррета, а с ним и его 800 кавалеристов; их всех отпустили на волю, ни к чему не обязывая, а его самого отвели в Базель, где устроили над ним суд за разные злоупотребления и насилия, совершенные им в области Феррета. В итоге ему отрубили голову, а вся область Феррета оказалась в руках герцога Сигизмунда Австрийского; швейцарцы же начали войну в Бургундии и захватили Бламон, принадлежавший маршалу Бургундскому из дома Нефшателей. Бургундцы пришли ему на помощь, но были разбиты. Швейцарцы, сильно опустошив область, вернулись в свои края.

Срок перемирия между королем и герцогом Бургундским истек, и король об этом очень сожалел, так как предпочел бы продлить его. Однако, видя, что это невозможно, король отправился осаждать один маленький, но хорошо укрепленный замок, называвшийся Троншуа, и была это в 1475 году в начале лета, когда стояла прекрасная погода. Замок был взят приступом за несколько часов. А на следующий день король отправил меня переговорить с теми, кто сидел в Мондидье. Они вышли за ворота со своим имуществом, оставив город нам. На другой день я поехал на переговоры в Руа вместе с адмиралом бастардом Бурбонским, и подобным же образом мне был сдан и этот город, ибо у него не было никакой надежды на помощь, но, если бы герцог был в этих краях, его жители бы не сдались. Несмотря на наше обещание, оба города были, однако, сожжены.