Николай Эпштейн - Хоккейные истории и откровения Семёныча

Нас сблизила одна страсть — хоккей. Настолько, что в какой–то момент родилась идея написать о нем книгу. Тем более, что одному из нас было о чем рассказать, вспоминая свой долгий и блистательный путь хоккеиста, тренера. Да и другой тоже мог поделиться увиденным и прочитанным в Швеции о тамошнем хоккее, рассказать о встречах и беседах со шведскими мастерами шайбы.

Для одного из нас хоккей стал делом всей жизни, побудил всерьез заняться спортом и в результате привел к созданию одной из интереснейших команд в истории отечественного хоккея — Воскресенского «Химика». Для другого все началось в 1963 году, когда в Стокгольме проходил чемпионат мира и когда впервые репортажи о матчах показывались по советскому телевидению. Тогда родилась великая и легендарная советская сборная, девять лет подряд выигрывавшая чемпионаты мира и Белые Олимпиады и ставшая на долгие годы любимицей нации.

Один из нас запросто общался с великими первопроходцами советского хоккея и называл их просто Борька, Славка, Сашка, Венька, Витька, Володька, которых он гонял по льду на тренировках до седьмого пота, обучая хоккейным премудростям. Среди них блистал лучший футболист и хоккеист России на все времена, гениальный Всеволод Бобров. Другой имел счастье лицезреть этого великого форварда на экранах телевизоров только в роли тренера (кадры кинохроники прежних лет, запечатлевшие прорывы «Бобра», все–таки скуповаты) и читать о нем хвалебные, восторженные статьи в прессе.

Для одного из нас «Тумба» Юханссон, Ульф Стернер, Арне Стремберг, Леннарт Сведберг приходились коллегами — и соратниками, и соперниками, которых он в ходе очных поединков одолевал, когда ведомая им команда приезжала на игры в Швецию. Для другого они были героями его заметок, репортажей, интервью.

Эта книга вместила в себя рассказы о первых шагах отечественного хоккея, о последовавших за годами хоккейного детства и отрочества долгих периодах триумфа советской хоккейной школы во всем мире. В ней также собраны некоторые заметки о шведском хоккее, пользующемся в России неизменным уважением.

Николай ЭПШТЕЙН, заслуженный тренер СССР

Николай ВУКОЛОВ, заслуженный работник культуры РФ

Многие из нас помнят, как в детстве гоняли на залитом во дворе ледяном пятачке с простенькой клюшкой. Многие из нас с завистью смотрят на современных мальчишек, которые, как и мы, многие годы назад, сегодня с огромным удовольствием носятся по спортивной площадке в свете вечерних прожекторов. Кто из них пойдет в большой спорт, а кто останется любителем, — сложно определить. В любом случае, хоккей — это часть жизни каждого из нас, часть нашей души.

В советские времена развитием спорта занималось государство, и недаром советская сборная по хоккею находилась на вершинах спортивного Олимпа. Пережив времена забвения, хоккею в России, как спорту массовому, приходится с большими усилиями возрождать свои традиции, но усилия эти не напрасны.

Сегодня хоккей популярен во всем мире. Приятно осознавать, что уже многие наши хоккеисты — воспитанники отечественных спортивных школ — добились высоких результатов на мировой спортивной арене. На мой взгляд, хоккей — это спорт, способствующий воспитанию физически крепких и мужественных людей. Именно хоккей возрождает патриотизм среди молодежи, формирует чувство коллективизма и братской взаимопомощи.

Компания «ПИК–Регион» уже давно помогает отечественному хоккею не только словом. Мы поддерживали подмосковную команду «Химик» вплоть до ее отъезда из г. Воскресенска и продолжаем поддерживать ее в г. Мытищи, где построен суперсовременный ледовый дворец, каких мало в Европе. Наша поддержка этой команды — это, поверьте, не дань моде, а зов сердца.

Вы держите в руках книгу, каждая страница которой дышит любовью к хоккею. В ней — история хоккея нашей страны через историю знаменитой Воскресенской команды «Химик». В ней история жизни замечательного хоккейного тренера и основателя «Химика» Николая

Семеновича Эпштейна, к огромному сожалению, ушедшего от нас. В ней — трудности и радости развития хоккейной команды. В ней — жизнь, жизнь тренеров, спортсменов, авторов. В ней — переплетенные быль и мечта о мировой славе российского хоккея.

Сергей КАНАЕВ, генеральный директор компании «ПИК–Регион»

Во второй половине апреля 2003 года, где–то за неделю до начала мирового хоккейного первенства в Финляндии, я позвонил Николаю Семёновичу с предложением поехать в Одинцово, на тренировку сборной России.

Расчет мой был прост. Знал я, что легок на подъем старый тренер, не любит сидеть дома в холостяцкой своей квартире на Мосфильмовской, а тут еще и последняя прикидка сборной страны перед двумя матчами с чехами. Предполагал, что поворчит для порядку Эпштейн, а потом согласится.

Так оно и вышло.

— А что там смотреть–то? — хмыкнул Семёныч. — Тоже мне, мастера.

— Да ладно вам, Николай Семёнович, — парировал я бодрым тоном. — Вон, погода налаживается, съездим, поглядим, поговорим с кем–нибудь. Плохо, что ли?

Долго упрашивать не пришлось. Сговорились встретиться под главной башней Киевского вокзала, построенного по проекту И. Рерберга.

Ожидая тренера, я вспомнил, как Эпштейн однажды сказал: «Здание–то какое! Красотища. Талантливый архитектор».

Я не удивился этой характеристике. Завидным даром обладает Эпштейн — угадывать в человеке искру одаренности. И влюбляться в такого человека. Всей душой. Сколько больших мастеров усмотрел он метким, прозорливым взглядом хоккейного мэтра, скольких благословил в большую жизнь. И не только хоккейную. Есть среди его питомцев и величайшие хоккейные суперзвезды. Один Александр Рагулин чего стоит! Да и в Александре Мальцеве первым распознал будущего великого игрока именно Семёныч, как ласково величают до сих пор великого тренера его бывшие подопечные, многие из которых сами уже ветераны с присыпанными пудрой времени висками, приходящие на стадионы с внуками…

И вот покатили мы в сторону Одинцова. В детстве я совершенно искренне полагал, что это просто одна из подмосковных деревень. Так оно, собственно говоря, и было, хотя и считалось Одинцово районным центром. То, что предстало взору, и удивило, и озадачило. Нависали дома–монстры. Как будто в одном из районов Москвы оказались мы с Эпштейном, а не в старом подмосковном городке, на окраинах которого еще каких–нибудь тридцать–сорок лет назад москвичи снимали на лето дачи.

«Да, дела, — молвил Эпштейн, когда мы сошли на центральном Одинцовском «круге», от которого в разные стороны серыми лентами разбегались улицы.