Любен Георгиев - Владимир Высоцкий. Встречи, интервью, воспоминания

После роли Лопахина, которую поручил ему Анатолий Эфрос в «Вишневом саду», Высоцкий оказался не занятым ни в какой серьезной работе театра и фактически был выведен из репертуара.

В «Мастере и Маргарите» ему предложили третьестепенную роль Бездомного, от которой он отказался. Фактически им пренебрегли и в «Трех сестрах» — он мечтал сыграть Вершинина, а ему дали другую роль, которую он счел незначительной и потому на репетиции не являлся. В «Преступлении и наказании» было много достойных, на его взгляд, ролей, но они оказались занятыми. В последний момент товарищи уговорили Высоцкого участвовать в спектакле, уже почти перед самой премьерой он согласился и подготовил роль Свидригайлова.

Он, конечно, находил, где приложить свои творческие силы, чтобы компенсировать утраченное. Но взаимоотношения его с театром в определенный период вовсе не были идиллическими.

Да и как могут не осложниться отношения между актерами, если среди них разжигается соперничество? Если заменяют одного другим? Роль Гамлета вначале репетировали трое — Золотухин, Филатов и Высоцкий. Потом Любимов сделал свой выбор. Но и при Эфросе бывало так. Шаповалов начинает репетировать Лопахина, но возвращается из-за рубежа Высоцкий, и его вводят в спектакль. Того же характера и попытки (болезненно воспринятые Высоц-ким) — назначить второй состав «Гамлета», чтобы не отменять спектакль при неявке исполнителя главной роли. Высоцкий считал «Гамлета» своим личным делом. И был прав. После его смерти никто не смог его заменить. Но только тогда стало ясно, что весь спектакль был поставлен ради такого актера, как он.

По признанию Валерия Золотухина, Владимира глубоко задело, когда тот согласился начать репетировать Гамлета и при необходимости заменить его в спектакле. Особенно Высоцкого обидело то, что дублером должен был стать его близкий друг. Он сказал тогда Золотухину:

— Валерий! В жизни я больше всего ценил и ценю друзей. Больше, чем жену, дом, детей, успехи, славу, деньги. Друзей. Так я живу. Понимаешь?

Постепенно я понял, что в театре возникла ситуация, при которой ведущий актер длительное время оставался без ролей. И дело не в том, что в репертуар включались пьесы, для которых он не подходил. Мы ведь знаем о его универсальных способностях. Просто роли, которые он мог бы превосходно исполнить, поручались другим, более молодым и менее опытным артистам. Словно требовалось кому-то доказать, что театр может обойтись и без Высоцкого, что люди ходят на «Таганку» не из-за него, что они будут продолжать ходить и на спектакли, в которых он не участвует…

Может быть, я ошибаюсь, но еще тогда мне казалось, что кое-кто намеренно подбрасывает поленья в умело раздуваемый костер — конфликт между главным режиссером и главным исполнителем. Высоцкий выделялся среди других актеров, все это видели и понимали, лишь на «Таганке» не хотели признавать этого, называя приоритет Владимира оптическим обманом публики. Всем артистам хотелось считать себя столь же способными, как он, все хотели равенства, как в первые годы существования театра.

Валерий Золотухин записал в своем дневнике такие признания Владимира еще в 1976 году: «Он (речь идет о шефе) все сводит со мной счеты, что главное, он или я в том же «Гамлете», а я—· не свожу. И он мне хочет доказать: «Вот Вас не будет, а «Гамлет» будет, и театр без Вас проживет». Да на здоровье… Но откуда, почему такая постановка вопроса?»

В подобной реакции, вероятно, большая доля мнительности. Актер борется за роль, с которой связал свою судьбу. Он вовсе не думает, что утверждение Золотухина на эту роль в качестве дублера — чисто дисциплинарная и воспитательная мера, он видит здесь козни, грозится, что уйдет из театра в любой другой, самый захудалый. Едва не доходит до разрыва между близкими друзьями.

Но попробуем вникнуть в доводы другой стороны. Все знали, как высоко ценил и любил своего первого артиста создатель «Таганки». «Чего он только не прощал ему!» — говорит Марина Влади. И сам я часто слышал от Любимова и щедрые похвалы в адрес Высоцкого, и резкие слова по поводу сорванных им спектаклей, и опасения, что ему больше нельзя доверять.

По словам Якова Безродного, заместителя директора «Таганки» и соученика Высоцкого, Любимов поручил роль Гамлета Золотухину, чтобы «попугать» Высоцкого. Режиссер часто прощал актеру такие прегрешения, которые обычно не прощают, — опоздания и даже неявки на представления. А считал ли тогда Любимов Высоцкого талантливым поэтом или признал это позже — не имеет значения. Важно, что он много сделал для его роста, доверял ему роли, без которых театральная биография актера была бы очень бедной.

Однажды, хотя это было и не очень удобно, я воспользовался подходящим случаем и выразил удивление, что в ряде представлений мы не видим Высоцкого. Мне попытались объяснить, что не следует придавать значения этому факту, ссылались на большую занятость артиста на эстраде, начали защищать его молодого заместителя. Но я думаю, что Владимир Высоцкий болезненно воспринимал наступившее охлаждение к нему театрального руководства, зависть к его популярности, пустоту лет, протекающих без ролей. Эти пустые страницы жизни для артиста невосполнимы. Такой столь продолжительный и вынужденный «отдых» может привести к потере формы. Мы с Владимиром никогда не говорили на эти темы, все этб мои тогдашние предположения. Основание поделиться ими с читателем я нашел в параллели между театром и балетом, которую провел сам Высоцкий:

— Говорят, что в балете намного лучше работают, потому что артисты все время в тренаже, каждый день у станка, всегда в состоянии готовности выйти на сцену. А драматические артисты якобы постоянно растренировываются и, если они не репетируют, деградируют. Но так, наверно, всегда — человек, который не работает, постепенно теряет свою квалификацию.

Анатолий Эфрос, хотя и столкнулся уже с порядками в театре, был удивлен, что на банкет по случаю премьеры «Вишневого сада» пришли не все участники спектакля. В уступках, которые делало руководство театра Высоцкому (он, например, позволял себе являться на спектакль или репетицию в последний момент), некоторые видели поощрение звездомании, не желали признавать естественного авторитета актера. А сам он был к этому чрезвычайно чувствителен.

«Даже Любимов, — отмечал Эфрос, — был с ним осторожен, — при всей своей вспыльчивости, он не позволял себе необдуман-ного слова по адресу Высоцкого». Ни в его присутствии, ни тем более за его спиной.

«Его любили и не любили в театре», — констатировал позже Иван Дыховичный. И добавлял: «Ему прощалось то, что не прощалось никому».

Но и в этом случае можно понять администрацию «Таганки». Высоцкий, например, отправляется во Францию к жене, а оказывается в Америке. От руководства театра требуют объяснений.