Рахат Алиев - Крёстный тесть

Тайну тех металлических частиц и источник аллергии врачи так и не разгадали.

В субботу ко мне приходят дежурный судья и мои адвокаты — доктор Рифат и профессор Брандштеттер. Судья объявляет, что выпускает меня — но поскольку мой немецкий еще недостаточен для свободного общения, по закону требуется официальный переводчик. А его как назло нет. И мой выход под залог откладывается теперь до воскресенья.

К выходным я уже становлюсь в больнице местной знаменитостью. В отделении лежит по медицинским показаниям много молдован и украинцев, задержанных в основном за нарушения визового режима и мелкого хулиганства.

После ужина вместе смотрим по телевизору последние новости. В новостях подробно обсуждают историю моего задержания. Мои акции среди персонала и пациентов резко идут вверх…

Начинаю вспоминать свою первую профессию врача, ко мне обращаются пациенты за консультациями и советом.

В субботу мне приносят местную прессу, где тоже много пишут про мою персону и про австрийско–казахские отношения. Казахстан в Австрии знают, в том числе благодаря нашей нефти, которая поступает на перерабатывающий завод OMV под Веной. Журналисты обсуждают, смогут ли энергоносители вмешаться в политику и не поддастся ли маленькая Австрия на нефтяной шантаж по формуле «Алиев в обмен на нефть плюс газ».

Но лучшую историю читаю в газете «Штандарт». Оказывается, пока я лежал под капельницами, президент Назарбаев не сидел сложа руки и уже успел позвонить бундесканцлеру Гузенбауэру с личной просьбой дать указание в суд и срочно организовать мою экстрадицию! В это с трудом верится, но факт звонка подтвердили в пресс–службе Правительства Австрии.

Дело было так: Гузенбауэр, который лишь незадолго до ного стал руководителем Австрии, уехал на уик–энд шдыхать в турецкую Анталью. Предвыборная кампания была сложной, социал–демократы победили с небольшим перевесом, очень долго не получалось собрать коалицию для парламентского большинства. Так что несколько дней на море Гузенбауэру были необходимы.

Никаких телефонов канцлер с собой не взял, чтобы шдохнуть по–настоящему. С ним была только линия экстрепной связи, которую используют в случаях «emergenсу», то есть чрезвычайных происшествий, стихийных бедствий, требующих немедленного вмешательства руководителя правительства. Обычно эта линия молчит. И вдруг звонок — с канцлером хочет немедленно перего–норить президент Казахстана Назарбаев, дело неотложной важности. Не знаю, что ожидал услышать Гузенбауэр, поднимая трубку, к каким международным происшесгвиям готовился — но вряд ли ожидал, что речь пойдет про меня.

А это и была единственная цель звонка Крестного тестя: он задействовал линию экстренной межправительственной связи, чтобы попросить канцлера Австрии иыдать ему мятежного Алиева. А взамен Гузенбауэр может рассчитывать на бесперебойные поставки казахских энергоносителей и новые концессии для австрийской энергетической компании OMV и поддержку будущего транскаспийского газопровода «Nabukko Pipeline».

Дальше диалог между двумя лидерами вышел такой: канцлер говорил про разделение властей в его стране, про невозможность влиять на независимую судебную систему. Да я все понимаю, возражал Назарбаев, у нас в Казахстане тоже есть разделение властей, но мы ведь оба понимаем, о чем идет речь…

По всей видимости, Назарбаев так и не поверил, что канцлер Австрии не может позвонить министру юстиции ими председателю Верховного суда, чтобы они спустили вниз приказ земельному судье города Вены. И даже точно не поверил, поскольку еще дважды повторял свою настырную попытку уговорить Гузенбауэра.

Второй телефонный разговор, снова по инициативе президента Казахстана, состоялся 9 августа 2007 года. Сценарий был тот же. Крестный Тесть, очевидно, посчитал, что в первый раз Гузенбауэр был просто недостаточно опытен, еще не вошел во вкус власти, не узнал ее настоящих прелестей. А теперь, спустя пару месяцев, с ним уже можно будет поговорить если не на равных (все–таки разница в опыте — восемнадцать лет во главе страны против трех месяцев), то хотя бы на «одном языке».

Но Гузенбауэр снова не понял просьб своего казахского коллеги. В очередной раз постарался терпеливо объяснить принцип разделения ветвей власти, где судья может засудить канцлера, но канцлер не может снять с работы судью, как в Казахстане.

Затем через неделю Назарбаев заставил своего премьер–министра Карима Масимова также позвонить австрийскому канцлеру, чтобы прикрыть свою оплошность. Ответ был прежним.

И снова Крестный Тесть не поверил в эти «сказки венского леса». Свою третью попытку убедить австрийского лидера пойти на противозаконные действия Назарбаев предпринял в 26 сентября 2007‑го, на этот раз очно. Дело было на Генеральной ассамблее ООН в Нью — Йорке, которую наш президент посетил, наконец–то, после семилетнего перерыва.

Все предыдущие годы он прикидывался то больным, то занятым. На самом деле Назарбаев опасался, что его доставят на допрос к следователю нью–йоркской прокуратуры по коррупционному расследованию, известному под именем «Казахгейт». Однако американские лоббисты из «Глобал Опшонс мэнеджмент» и юристы убедили президента, что в этом году ему опасаться пока нечего (слушания по делу начинаются позже), и он решился посетить штаб–квартиру ООН. Это было еще и своеобразное «роуд–шоу» по продвижению только что избранного им самим однопартийного парламента. Запад выборы раскритиковал, и Назарбаев поехал успокаивать американцев и европейцев.

МИД Казахстана запросил 10‑минутную встречу на высшем уровне с австрийским канцлером. По протоколу отказать в такой встрече нельзя. А проходила она, со слов ее непосредственного участника, так. Инициативу сразу взял Назарбаев. Как вы можете догадаться, сразу за рукопожатием он предложил Гузенбауэру снова подумать о скорейшей выдаче Алиева и о тex благах, которые может извлечь Австрия из дружбы с Казахстаном. На этот раз канцлер уже не выдержал. Оцепив, что рассказ о разделении властей не срабатывает, он открыто попросил казахского президента больше никогда не поднимать эту тему. Потому что даже само обсуждение ее противозаконно.

И если пресса узнает, что руководители стран обсуждают дела судебных органов, их немедленно обвинят в коррупции, в превышении служебных полномочий. А для анстрийского канцлера (в отличие от казахского президента) такие обвинения могут быть фатальны: от них и до отставки недалеко.

На этот раз Назарбаев почувствовал, что Гузенбауэр не шутит, и решил немного отступить. Перевел разговор на перспективы казахско–австрийских отношений, как наши нефть и газ могут идти на Европу и какие товары мы можем покупать взамен. Правда, снова получалось ироде намека, отдайте мне Алиева, и будет вам хорошо. Канцлер едва дождался окончания переговоров и удалился, с трудом скрывая раздражение.