Мириам Анисимов - Ромен Гари, хамелеон

Гари писал, что в тот день у него было предчувствие, что Роберта Кеннеди убьют, так что он даже поинтересовался, принимает ли тот меры по обеспечению своей безопасности. Кеннеди ответил, что надежного способа защиты во время предвыборной кампании не существует, а потому он больше полагается на удачу, хотя и не сомневается, что на него готовится покушение.

В 1968 году во Франции разразились студенческие волнения. Гари, устав от митингов и будучи не в состоянии положить конец связи Джин и Хакима Джамаля, решил на какое-то время вернуться в Париж.

Перед отъездом он провел час на псарне с Батькой, которого хотел увезти с собой во Францию, когда у Джин закончатся съемки Paint Your Wagon — они начались за месяц до того и проходили в Орегоне. Потом он зашел на митинг, проходивший в Крентоне недалеко от аэропорта, попрощаться с Джин. В тот момент, когда он вошел, Джин убеждала присутствующих, что у тех, кто хочет заставить ее подписать манифест, ничего не выйдет. О ее интимных связях с Хакимом Джамалем и Реймондом «Масаем Хьюиттом», министром образования «черных пантер» {598} , теперь были известно всем. Несмотря на все свои щедроты, в глазах участников движения она уже не пользовалась доверием. Дороти Джамаль приказала мужу порвать с Джин Сиберг. Она публично обвинила Джин в том, что та украла у нее мужа и теперь с ним развлекается — не в трущобах Комптона или Уотса, а в модных ресторанах бульвара Уилшир.

Лидеры «пантер» не гнушались и шантажировать свою благодетельницу. Гари был прав, полагая, что за этим движением стоит ФБР. У него сердце разрывалось при виде того, как они используют Джин {599} . «Как проще всего контролировать политическое движение? — вопрошал он читателя в „Белой собаке“. — Создать это движение!» {600}

Со своей стороны, Джин, хотя и была увлечена Джамалем, не теряла способности здраво воспринимать сложившуюся ситуацию. Она с уважением относилась к Хьюи Ньютону и говорила, что «блэк маслим» Хаким — романтик, слабо разбирается в политике и верит в миф сторонников грубой силы, будто бы оружие решает всё.

Ромен расстался с Джин:

Я чувствую себя заплаканной женой рыцаря, собравшегося в крестовый поход. Но для Джин лучше, чтобы меня здесь не было. Когда вы женаты на женщине, которая моложе вас на несколько веков, разница в возрасте воспринимается ужасно. Не считая, что в багаже у меня Вольтер и Ларошфуко.

С грехам пополам мне удается дотащить свою печаль до аэропорта и погрузить ее в самолет.

В нью-йоркском аэропорту Кеннеди Гари встретил агент ФБР и любезно с ним побеседовал, а потом его на машине подвезли к трапу самолета.

Гари прибыл в Париж как раз тогда, когда студенты возводили баррикады в Латинском квартале. Он посвятил вторую часть «Белой собаки» событиям мая 1968 года. Он пишет, что если бы в то же самое время не было войны во Вьетнаме, ввода в Чехословакию советских войск [87], беспорядков в США, голода и войны в Биафре, то «революция парижских студентов поразительно напоминала бы бунт мышей, забравшихся в головку сыра» {601} .

Латинский квартал. Париж, май 1968.

Бывшему участнику французского Сопротивления, чудом выжившему на войне, майские события шестьдесят восьмого казались баловством. В Уотсе супермаркеты грабили негры, а в Париже их жгли студенты.

Тридцатого мая ему позвонил друг и сказал, что «по Елисейским Полям пройдет последнее каре „Свободной Франции“». Гари относился к Шарлю де Голлю с прежним почтением и остался безраздельно ему верен.

Шарль де Голль. Май 1968.

Год спустя, в мае 1969-го, «правоверный голлист» Гари опубликует в американском иллюстрированном журнале «Лайф» прекрасную статью под названием «Моему генералу: прощайте, я Вас люблю и ненавижу» {602} , написанную по случаю отставки де Голля после того, как на референдуме 52,5 процента французов сказали «нет» предложенному им проекту «регионализации» и реформированию Сената.

Шестого июня 1968 года Джин позвонила Ромену и сказала, что боится ночевать у себя дома — ей угрожают по телефону: «В следующий раз, шлюха, наступит твоя очередь. Будешь знать, как соваться не в свое дело, you white bitch [88] {603} ». У нее сняли колесо с машины, отравили двух кошек. Джин попросилась пожить у своего приятеля Пэтона Прайса в Студио Сити. К Прайсу она приехала совершенно напуганная: «Они в меня стреляли!» Она умоляла его спрятать ее машину в своем саду. Кроме того, Джин отдала Прайсу на сохранение загадочный пакет, который, уезжая утром, забыла взять обратно. Прайс с женой решили посмотреть, что там, и обнаружили розовую мужскую рубашку, запачканную кровью.

Гари сел на первый же рейс до Лос-Анджелеса. Май, его любимая сиамская кошка, умерла 7 июня у него на глазах. Они с Джин похоронили ее под эвкалиптом на Чероки-лейн. Гари немедленно поделился горькой новостью с Мальро, который тоже обожал кошек Вскоре за Май последовал Батька, «белая» собака, ставшая «черной», потому что чернокожий парень, который должен был его лечить, вместо этого научил бросаться на белых. Когда Гари привел Батьку домой, тот кинулся на него и сильно укусил. Новоявленный хозяин торжествовал. Батька, узнав в человеке, которого только что укусил, Гари, убежал в город, а полицейским показалось, что собака бешеная, и они пытались задавить ее машиной. Пес умер от истощения у двери виллы в Колдуотер Кэнион. Джин долго держала на руках его труп.

Ромен вернулся во Францию один и две недели лежал в клинике, пройдя в том числе курс лечения сном.

В июне 1968 года Джин Сиберг вместе со своей секретаршей Сесилией Альварес вылетели в Бейкер, провинциальный городок в штате Орегон, где должны были проходить съемки фильма Paint Your Wagon. В Бейкере они остановились на комфортабельной вилле, окруженной садом.

Декорации к фильму выполнял Джон Траскотт. В состав съемочной группы входили двести пятьдесят человек, не считая множества статистов, почти все из которых были хиппи, а некоторые — наркоманами. Поскольку Бейкер — город уединенный, актеров каждое утро доставляли на съемочную площадку вертолетом.

Фильм был музыкальный, и Джин пришлось разучивать под руководством Элиота Дениэла специально написанные для нее песни. Но когда началась запись, оказалось, что Джин не умеет петь — ее было решено продублировать. В бесконечно тянувшихся перерывах между съемками отдельных сцен Ли Марвин вливал в себя стакан за стаканом, а Джин играла в карты или болтала со статистами. Некоторые из них даже потом заявлялись к ней на виллу, а она их кормила, разрешала воспользоваться ванной и постирать белье, и за это получила прозвище Мать-настоятельница.