Мириам Анисимов - Ромен Гари, хамелеон

Однажды супругов пригласили к себе Мадлен и Андре Мальро, которые жили в районе Булонь. Гари обожал и всячески превозносил Мальро. Смущенный неловким молчанием, Ромен впился в писателя глазами, и тот под этим взглядом сам чувствовал себя не своей тарелке и только ждал, пока ситуация разрядится.

На некоторое время, пока Ромен не получил назначения в Софию, Лесли вернулась в Лондон, чтобы привести в порядок дела и поухаживать за матерью.

В феврале 1946 года Гари приехал в Болгарию. Из кадровой службы ему тут же пришла анкета, которую следовало заполнить и отослать в министерство с приложением необходимых документов — от него требовали подробную информацию о расходах на дорогу до Софии. В те годы прямого транспортного сообщения до Софии не существовало. Поэтому Гари вылетел из Парижа на самолете, а затем пересел на теплоход, шедший через Алжир, Бенгази, Каир. В Каире ему пришлось три дня ждать самолета до Анкары. На открытке из Алжира, переданной Лесли через «Кальман-Леви», было изображено «стойбище кочевников в пустыне» и сделана надпись: Having a wonderful time!!! R. — «Я отлично провожу время!» В Анкаре Гари ждал поезда на Стамбул, за турецким поездом последовал болгарский, и вот наконец через Свиленград он добрался до Софии. Хотя Гари и оскорбила необходимость давать полный отчет о своих перемещениях, он был вынужден подчиниться требованиям кадровой службы. Его ответ был отправлен лишь через десять месяцев и отличался крайней дерзостью:

Направляю вам должным образом заполненную анкету.

Но беру на себя смелость заметить, что печать и отправка бланка этой анкеты потребовали от меня не окупаемых и совершенно не обоснованных затрат времени и денег. Подобная мера предосторожности не предотвратит мошенничества — одним словом, это дополнительное бремя французским налогоплательщикам.

Прошу прощения за вмешательство, но мне редко случалось сталкиваться со столь вопиющими случаями разбазаривания государственных средств.

Во главе Болгарии стоял премьер-министр коммунист Георгий Димитров {348} . Когда Пшер пришел к власти, Димитров находился в Германии и был обвинен в поджоге рейхстага 27 февраля 1933 года. Он предстал перед Верховным судом и был допрошен на очной ставке с Герингом, который «задавал вопросы так, словно сам был судьей». Димитрова, как и всех остальных, кроме ван дер Люббе {349} , оправдали. Димитров перенес тяжелые болезни, прошел не только нацистские концлагеря, но и сталинские «чистки». Царица и царь Борис III по-прежнему оставались в Болгарии, но в стране всем заправляла Советская армия. В «Юнион-клуб» посол Соединенных Штатов произносил пламенные речи перед теми, кого ожидала тюрьма или виселица.

Другом Гари в «стране народной демократии» стал Николай Петров, прямой и отважный человек, выходец из болгарской аристократии. После окончания Сорбонны Петров возглавлял софийское отделение «Альянс Франсез». Кроме того, он руководил либеральной аграрной партией и был главным редактором газеты «Народно земеделско знаме» {350} . в надежде увидеть лучшие времена для своей страны Николай слишком рассчитывал на поддержку посла США Мейнарда Барнса. Против Петрова сфабриковали дело, и он был приговорен к смертной казни через повешение, несмотря на протесты западных держав.

Лесли приехала в Болгарию только в апреле. Из Лондона она отправилась в Париж, остановилась у Рене и Сильвии Ажидов и ожидала разрешения ехать к мужу. Гари не взял с собой ничего, кроме одежды, потому что у него ничего и не было, а вся собственность Лесли погибла во время бомбежек. Министерство иностранных дел выдавало своим сотрудникам, командированным за границу, вино для официальных приемов. Лесли нанесла визит сотруднику МИДа, и в Болгарию дипломатической почтой были отправлены ящики с вином.

Посылая Ромену телеграммы, Лесли пыталась расспросить о жизни в Софии и о предоставленной им квартире. В ответ он писал милые письма, в которых не отвечал ни на один вопрос: он ничего не смыслил в быту, а квартира на улице Христо Ботева, которую им дали в посольстве, была мрачной и темной. Наконец Лесли получила командировочное удостоверение, и Ажиды проводили ее на набитый ночной поезд до Марселя, уходивший с Лионского вокзала в Париже. До самого конца поездки она ехала стоя. По прибытии ей не удалось поймать такси, и носильщик согласился проводить ее до пристани, где Лесли рассчитывала сесть на пароход. Какое-то время она бродила в порту, где все было загромождено военной техникой. Пароход стоял у пристани, но отправляться, похоже, собирался нескоро. По-прежнему в сопровождении носильщика, тащившего за ней чемоданы, Лесли пошла в кассу, где ей заявили, что не продадут билет, пока судно не будет готово. Вопрос в том, когда оно будет готово! Хаос первых дней без войны. Все гостиницы были закрыты, и Бланш в отчаянии разрыдалась. Пожалев женщину, носильщик предложил Лесли остановиться у одной его знакомой: не слишком комфортно, но по крайней мере будет где провести ночь. До знакомой они шли по каким-то портовым улочкам за Канбьер, и уже на пороге Лесли поняла, что пришла в публичный дом. Держательница заведения, полная женщина с волосами, накрученными на бигуди, была очень рада принять у себя супругу авиатора «Свободной Франции», потому что на войне у нее погиб сын. Она даже наказала своим «девочкам» не шуметь, чтобы не мешать «английской жене французского летчика». Потом в кассе, взглянув на адрес, по которому следует доставить билет, Лесли попросят проверить, правильно ли она его указала. Через шесть дней Лесли села на румынский пароход, кишевший вшами. Следуя по извилистому пути, судно наконец пристало в Стамбуле, и Лесли, с ее неумеренной любовью к Востоку, была сразу же очарована этим городом. Обеспокоенный долгим отсутствием жены, Гари уже долгое время наводил о ней справки у Пьера Кальмана.

На пароходе Лесли познакомилась со стамбульским торговцем ювелирными украшениями и провела с ним несколько бурных ночей. Она открыла для себя не только Турцию, но и страсть, о какой мечтала в молодости, когда пылкий турок без лишних разговоров швырнул ее на ковер. Мужчины из России и с Востока привлекали ее не только из-за истории с Путешественником, с которым она стала женщиной, но и из-за богатого печального опыта с существами, которых она называла homo Britannicus.

В отсутствие Лесли Ромен соблазнил красивую болгарку Неди Трианову, которая в будущем станет их подругой. Неди расстраивалась, что «когда приедет жена, всё кончится». На это Гари возражал: «Да нет, вовсе нет: вы не знаете моей жены, она всё понимает».

Когда Лесли приехала в Софию, мать Неди помогла им устроиться. В служебной квартире отсутствовали даже минимальные удобства, а на прилавках магазинов ничего не было. За символическую цену Гари купил у Неди скатерти и столовое серебро, чтобы можно было принимать высоких гостей.