Владислав Метревели - МоделBiblos. Модельный бизнес по-русски

Мрачные воспоминания отодвинулись, когда Мадам перевернула страницу и увидела Лизу Машнову. Эта девочка даже ее не оставила равнодушной. Какие глазища! Прозрачные, нежные. Кожа такая же. Лоб высокий, волосы на прямой пробор, соломенная коска до лопаток. Ангел во плоти. С этой девочкой работать и работать. И никаких спонсоров рядом. У Мадам был уговор, что в исключительных случаях, когда модель имела шанс стать звездой мирового масштаба, спонсоры к ней доступа иметь не будут. Раскрутка, съемки-публикации, английский язык и прямиком в Париж или Токио, а там весь мир у наших ног. Киса покривился, но согласился, Эльдар вообще был за бизнес. А ну как надоест баловство и инвестиции будут свернуты… Что ж, Мадам по миру идти? Нет, пусть налаживает связи, изучает, как и где можно действительно заработать на лицах и их обороте, – глядишь, до самоокупаемости, а потом и до прибыли доберется. Но это же не мешает ей, Мадам, самой оказать капельку внимания понравившейся ей девчушке, чуть больше теплоты вложить в голос, позаботиться индивидуально. В ответ благодарная обласканная модель может и ей подарить свою дружбу и нежность. Но с этой Лизой надо держать ухо востро. Благодатный факт: девочка сама рванула из «Blow models» и пришла к ним. Слышала, мол, что и работы больше в «Парусе», и с деньгами получше. Мадам удовлетворенно потянулась и хрустнула суставами. В ушах непрестанно звучал революционный гимн, заученный ею с детсадовских лет и как нельзя кстати отражавший внутреннее ликование самодовольной директрисы успешного модельного агентства.

– Девочки, кофе сделайте мне! – крикнула она за дверь и вспомнила, что секретаршу Марину она сама отправила за бумагой для принтера (и где ее черти до сих пор носят!), а Лида уже с месяц не появляется.

Вот так-то вот. Не только модели имеют наглость быть неблагодарными, но и менеджеры пускаются в бега. Но это редкость, конечно. А вот за моделями глаз да глаз! Сегодня она приехала, ты ее самолично встречаешь на вокзале, селишь на квартиру, она смотрит тебе в рот, а завтра она поработала на демонстрации коллекции какого-нибудь бездаря и считает себя звездой, потому что ей там нашептали, какая она нереальная и что по ней плачут подиумы Парижа. Так вот и Машнову Телок наверняка упустил, ослабив вожжи контроля. Дал возможность кому-то подобраться к перспективной девчушке и напеть ей в уши. Хорошо, что к ним она подалась. Хотя куда ей? В «Империал», что ли? Там с порога предлагают в койку улечься. Это в «Парусе» все грамотно делается. Подчас модель месяцами не подозревает, что за всеми кастингами и показами стоит желание технично познакомить ее с владельцами агентства. Главное – не упустить ее, когда полдела сделано и из замухрышки она превращается во вполне сносную спутницу, которую и в люди вывести не стыдно.

«Вихри враждебные веют над нами…»

Мадам перебросила на другой конец стола папку с анкетами моделей и чуть сдвинула лежащие под ней фотографии «новых поступлений». Анна Семенова – 18 лет, Пятигорск, 175, 86-62-90. С фотографии на нее смотрела курносая сексапильная рыжуха. Надо же, из Пятигорска! Как ее еще в горы-то не утащили до восемнадцатилетия. Прошлым летом Мадам отдыхала с мужем в районе Кавказских Минеральных Вод. Пятигорск же – это где-то там рядом. По вечерам они выходили на променад попить водички, подышать горным воздухом, пройтись мимо павильонов, в которых еще в начале века разномастные толпы курортников поправляли свое здоровье. Здесь все осталось, как в советское время, вот только народу поменьше. Война на Кавказе и повсеместное увлечение заграничными путешествиями посадили исконный российский курорт на голодный паек. Постепенно все приходило в упадок, хотя заметны были титанические усилия местных властей по поддержанию здравниц и природы края в конкурентоспособном состоянии. Особенно радовали цены. Но не очень радовала молодежь, слоняющаяся по вечерам по центральным аллеям, лузгая семечки и задирая проходящих мимо девиц, которые, казалось, и не прочь пофлиртовать, но почему-то отвечали на ухаживания подростков возмущенно-визгливым тоном. Мадам поняла, что это такой стиль тут. Эти возгласы были не знаком отказа, а скорее, напротив, приглашения и поощрения к дальнейшим действиям. Вот примерно в такой атмосфере росла вновь прибывшая в «Парус» Семенова, поэтому в ее облике были все атрибуты невинной распутности – похотливые глаза, обилие цепляющих глаз деталей в одежде и аксессуарах. Какие-то беличьи хвостики на сапогах-ботфортах, цепочки на сумке и запястьях, аляповатость цветовых сочетаний. Эту, кстати, можно долго не обкатывать. Намекнуть, что будет покладистой – перед ней все дороги открыты. Чувствуется, девка для того и приехала – Москву покорять.

Мадам поднялась и сама пошла наливать себе кофе, чуть ли не печатая шаг. «В бой роковой мы вступили с врагами…» Глотнув обжигающий напиток, она чертыхнулась и поспешила к столу. Марина за бумагой уже больше часа ходит, а ведь должна была напомнить Мадам о звонке по поводу съемки для спортивного каталога.

К съемкам в «Парусе» да и в любом другом модельном агентстве Москвы относились трепетно. Именно появление девушки агентства на страницах глянцевого журнала, рекламном щите на магистралях столицы, в каталоге-календаре-буклете той или иной фирмы считалось показателем успешности агентства и крутизны его руководства, выбившего столь почетный заказ. Поэтому Мадам так распереживалась, но, дозвонившись до фотографа, который должен был снимать одежду для фирменного каталога сети магазинов «Мастер-Спорт», постаралась придать своему голосу максимально возможные елейные нотки и благодушие:

– Мишенька? Мишенька, это Мадам. Да, да, «Парус моделз». – Она непроизвольно расплылась в улыбке. Светило фотоискусства узнал ее по голосу.

И хотя агентство Мадам открылось раньше, чем на московском гламурном горизонте появился фотограф Михаил Царев, он гораздо быстрее набирал модные обороты и становился культовой фигурой в рекламном коктейле города, чем любой из владельцев столь притягательного модельного бизнеса. Очевидно, все же профессия фотографа воспринимается позитивно, сам творец рисуется как труженик творческой нивы, в отличие от паразитирующих на невинных модельках агентов и директоров, рассиживающихся в своих офисах и с утра до вечера занимающихся болтологией. Еще недавно представить, что фотограф в Москве будет зарабатывать по-боле, чем ресторанный лабух или водитель на частном извозе, было невозможно, но с появлением модельных агентств возникла нужда в людях, способных запечатлеть на фотопленку не просто процесс передвижения моделей по подиуму или выступление политического деятеля.