Иосиф Тимченко - История штурмана дальнего плавания

Как кипяток на голову было такое заявление. В мыслях промелькнуло — теперь хоть нормально высплюсь в гостинице. Настолько измотался в первом рейсе со штурманскими приборами, вахтами в жару, а тут ещё исчезновение этого документа, да ещё не по моей вине. Судовые роли, уже почти готовые вытащил из пишущей машинки и порвал — готовьте сами! Собрал чемодан с личными вещами на выезд. Своей вины я не чувствовал, поэтому был спокоен.

Возможно, капитан Землянов В.М. ожидал, что вынудит меня подойти к нему с извинениями — не списывать меня, что я, дескать, виноват, но больше не буду или нечто подобное. Не дождался — сам осознал свою неправоту.

На самом уже подходе к порту Асэб капитан Землянов В.М. подошёл в мою каюту, увидел собранный чемодан и мою готовность к отъезду. Спросил, а где же судовые роли? Ответ: «Да я их порвал — готовьте сами…».

После небольшого откровенного диалога между нами, капитан заявил мне свой «отбой»: «Ладно, оставайся на судне. Будем считать, что инцидент исчерпан…». Упрёки в его адрес, которые я высказал при этом, воспринял он спокойно.

Далее капитан мирно диктовал мне состав нашего экипажа по одной из сохранившейся от предыдущего порта судовой роли, а я выстукивал на английской машинке новую дополнительную закладку судовых ролей для порта Асэб. При работе очередной приходной комиссии, когда судовой агент запросил дератизационное свидетельство, сослались, что оно немного повреждено — подклеим и вручим дополнительно. Уже после ухода портовых властей по совету нашего капитана посетили советское судно река-море, стоящее в этом порту. Попросили на время их дератизационное свидетельство. По этому образцу, на хорошей глянцевой бумаге, я отпечатал «новое» дератизационное свидетельство для парохода «Константиновка», используя сроки действия такого свидетельства согласно сведениям из утерянного оригинала (по имеющемуся в папке перечню судовых документов). По указанию г-на Землянова В.М. свою подпись, вместо карантинного врача дрожащей рукой проставил г-н Кричман С.И. Судовой печатью, после прикрытия на ней кусочком бумаги названия нашего судна, поставили на этом «новом» свидетельстве печать якобы карантинного отдела. С помощью этого суррогатного свидетельства благополучно добрались до первого нашего советского порта, где г-н Кричман С.И. оформил уже настоящий оригинал [45] Упущения со стороны г-на Кричмана С.И., к сожалению, на этом не закончились. Наибольшее по своим материальным последствиям произошло спустя много лет при перегоне т/х «Днепродзержинск» из порта Находка на Азовье. Этот случай описан в книге автора «Труженики моря — суда типа Джанкой». .

В обратном рейсе п/х «Константиновка» получил наряд для погрузки бокситов в небольшом египетском порту Кюсейр, на побережье Красного моря.

Здесь уже дышалось легче, жара была более терпимой. При подходе на швартовку на борт судна прибыл портовый «лоцман» — кто-то из местных умельцев, исполнявший неофициально лоцманские обязанности. Молодой парень, босиком. Был рекомендован в помощь нам судовым агентом.

В процессе ожидания подхода шлюпки с береговыми швартовщиками этот «лоцман» бегал по мостику, суетился, требовал часто подавать сигналы судовым паровым гудком. Не удовлетворившись расторопностью старшего помощника Кричмана С.И., он, подпрыгнув, ухватился самостоятельно за деревянную ручку на тросике для подачи сигналов. Гудок заревел во всю свою мощь, но тросик не выдержал повисшего на нем тела портового «лоцмана». И этот трос, на линии, идущей к гудку на пароходской трубе, неожиданно лопнул. Лоцман шлёпнулся, растянувшись на палубе, благо таковая в рулевой была деревянной. Над ним с опаской склонились старпом и капитан, но «лоцман» вскочил тут же без всяких замечаний. Через пару минут он уже оказался на крыле ходового мостика. Взобрался с ногами на планширь и уселся в месте наибольшей его ширины на закруглении у борта, скрестив под собой ноги, в известной традиционной арабской позе. Перестал метаться по мостику и стал спокойно ожидать подхода швартовной бригады.

Позже, заменяя оборванный тросовый проводник, четвёртый механик Ливинцов в адрес этого «лоцмана» справедливо проворчал: «Ну и носили же его черти, голову лучше бы свернул, а не трос оборвал…» [46] Аналогично и наш выпускник Рыжук, находившийся по-прежнему на должности матроса на п/х «Константиновка», получил ответ от болгарской студентки на своё сообщение об игре в футбол: «Защо си счупи краката, а не главата?» (Почему сломал ногу, а не голову?). 1.

Простояв в этом порту пару суток, как на отдыхе, мы потом снялись в балласте на Чёрное море. Оказывается, контракт на данную отгрузку не состоялся, так как STEM (готовность груза к отправке) «поднять» для нас не удалось. Так сообщили в пароходство работники конторы «Совфрахта» (Москва), осуществлявшие все отфрахтовки для судов ММФ.

Последующие рейсы совершались в различные порты по Средиземному морю, что стало для нас уже обыденным и привычным. Но однажды после отхода из Новороссийска мы попали в Чёрном море в достаточно жестокий шторм с волнением от SW. Этот циклон смещался медленно и ветер соответственно последовательно менял своё направление по часовой стрелке. В трюмах находилась руда для металлургических заводов Италии. О возможности смещения груза в период шторма беспокоиться не приходилось. Но, тем не менее, при наибольших размахах на волне где-то в надстройке что-то гремело, перекатываясь в сторону крена. Авторулевой (в виде «гиромартышки») в этих условиях, конечно, не работал, приходилось удерживать судно на заданном курсе вручную. Капитан Землянов В.М. в шторм обычно большую часть времени проводил на мостике. В это время в его каюте со своих мест могли смещаться книги, кресла и другие вещи, но он ничего из этих двигающихся вещей не трогал и философски при этом говорил своё традиционное заключение: «Каждая вещь в период шторма обязательно найдет своё место…». Поэтому к наведению порядка в каюте, как правило, он приступал исключительно после шторма.

В сторону Босфора мы продвигались весьма медленно, удерживая фронт волнения справа на носовых курсовых углах. Однако во второй половине дня на капитанский мостик вдруг поднялся встревоженный старший механик г-н Познахарев. В этот рейс он уже сменил последнего «одессита» на нашем судне — старшего механика г-на Мудрякова. Стараясь быть спокойным, он доложил, что в одном из цилиндров появился металлический звон, явно это результат лопнувших изношенных компрессионных колец. Достаточно неприятная и опасная ситуация. Старший механик опасался возможного заклинивания дефектного поршня, что надолго вызовет в таком случае остановку главного двигателя. Постановка судна лагом к волнам в данный момент приведёт к болтанке «голова — ноги», при которой проведение ремонтных работ станет невозможным. Как быть?