Лия Престина-Шапиро - Словарь запрещенного языка

Мне осталось уйти, что я и сделал, пообещав вернуться через час.

В условленный час, завернув в переулок, я увидел издали через окно хедера, что Малкин муж, подталкивая девочек одну за другой, гонит их домой. Недоумевающие девочки повинуются и торопливо уходят, подстрекаемые грозным окриком торопящего их ребе.

Увидев меня, старик забормотал:

— Вот дикарки — человека увидели и пустились бежать.

А испугались меня, как и раньше, не девочки. Дело в том, что с базара Малка принесла известие, что по городу ходит «ревизор» и проверяет число учащихся в хедерах. Она поспешила домой и взялась за уменьшение числа своих учениц; но я совершенно нечаянно им помешал... Все это я, конечно, узнал только впоследствии.

Я зашел в дом, за мною — многие из «убегавших» девочек. Здесь я принялся всеми способами уверять стариков в благонамеренности моего посещения. Старик стоял бледный, на глазах Малки появились слезы: «Пожалейте, не лишите куска хлеба...» Я пустил в ход весь арсенал моего красноречия и даже клятвы, но самым сильным и решающим доводом оказалась моя ссылка на раввина... Малка сразу прониклась доверием ко мне и заговорила. А муж еще долго смотрел на свою жену сердито, как бы молчаливо упрекая ее в легкомысленном доверии.

Я прислушался внимательно к рассказу Малки и через несколько минут стал замечать, что она пересыпает свою речь какими-то складными размеренными фразами. Скоро я уловил, например, такую строфу:

Я решил было, что эти строки вырвались у нее и промелькнули случайно. Затем она долго рассказывала мне о своем прошлом и настоящем, о своих методах преподавания, об успехах учениц; и вдруг неожиданно опять вставляла ряд рифмованных строк, выражающих опасение:

И тому подобные звучные, стихотворные строфы, которые живым ручьем лились из уст этой 60-летней еврейской народной учительницы.

Закончив свое повествование, она прибавила:

В течение нашей длинной беседы я успел совершенно подружиться с Малкой так, что она предложила мне проэкзаменовать «ее девочек». Интересно отметить, что все время разговора, носившего характер душеизлияния, девочки сидели так тихо и почти неподвижно, что я, как учитель, позавидовал этой образцовой дисциплине класса.

Малка занимается со своими ученицами по следующей программе: чтение, письмо, диктант, изложение собственных мыслей (все на разг.-евр. языке), перевод молитв, перевод псалмов, знакомство с синагогальным и домашним ритуалом и вообще все то, что «входит в круг знаний, обязательных для каждой еврейской женщины». Учениц у нее около 60. Занятия проходят, как во всех хедерах, группами — в 3—4 группы.

Главным преподавателем предметов является она. Муж только помогает детям упражняться в механическом чтении. И следует отдать ему справедливость — все дети, за исключением тех, которые только начали учиться, читают более чем удовлетворительно. Чтению Малка обучает по звуковому методу. В хедере проходится также древнееврейский язык в той мере, в какой это необходимо для достаточного понимания разговорно-еврейского языка. Каждая девочка из старших групп имеет у себя тетрадку-словарчик, в которой в алфавитном порядке помещен полный перечень древнееврейских слов, вошедших в разговорный язык. Я просмотрел эти тетрадки; они являются буквально исчерпывающими.

После того как я испытал детей в чтении, Малка выстроила передо мной длинную шеренгу учениц, человек в 35—40, и произвела экзамен в правописании древнееврейских слов и выражений. Посыпался град слов на иврите: свадьба חתונה, рав רב , суд דין, элул אלול, суббота שבת, Гемара גמרה, кущи סוכות, серия סדרה, работа מלאכה, выход הוצאה, омовениеמרחץ , не болтай лишнего אל תפתח פה לשטן, храм בית המקדש, зарплата פרנסה, забота דאגה, сказание אגדה, богатство עשירות, создание בריה, безопасность בטחון, ссора ברוגז, цитрон אתרוג.

А дети отвечали по буквам: свадьба = с, в, а, д, ь, б, а .,ה נ, ,ו ,ת ,ח - חתונה

Длилась эта процедура минут 20 — ошибок почти не было.

Потом девочки читали псалмы с редким чувством, пониманием и, скажу, религиозным настроением; стали состязаться в знании наизусть молитв, праздничных обрядов и обычаев, объяснений этих праздников, библейских рассказов, сказаний и т.д.

После этого Малка демонстрировала предо мной ученические тетради, в которых старшие девочки с ее помощью пишут сочинения. Запас тем у Малки богатейший и разнообразный. На мой вопрос об источниках этих тем она мне ответила: «Темы — за ними далеко не ходить — пожар в городе, остаются бездомные, бескровные — вот тебе тема. Муж уезжает в Америку, а жена с детьми изнывают в ожидании письма и денег; лошадь падает на улице; весна приходит; умирает какой-нибудь благочестивец, благодетель — обо всем этом мы пишем, все для меня тема, все для меня блюдо». Беру тетрадь и читаю заглавие: «На кладбище, на могиле».

Слышится голос юной особы,

הערט זך איין מקול פון א יונגה נקבה ווייא אונד ווינר

Она оплакивает своего ребенка.

זיא בעקלאנד א הר איינצינה ליענעבע קינד

Кровью сердце истекало,

מיט בלוט פון מיין הערצען האב איך איהם ערצויגען

Когда я растила его.

איצט ליעגעןביי איתם שארבענס אויף דיא

Малка очень любит стихотворную форму, и большая часть ее работ с детьми составлена в рифмованных строчках. Но в тетрадках я нашел и немало прозаических сочинений: письма, описания, рассказы на библейские темы, притчи и сказания из «Иди и смотри» «צאינה וראינה», и все это написано легким языком, в котором нередко сквозила творческая жилка...

Дети очень любят «свои» писания, и мне с трудом удалось получить у них несколько тетрадей.

В заключение я предложил Малке использовать мое посещение хедера в качестве темы для сочинения и прибавил при этом, что я был бы крайне рад быть свидетелем процесса ее творчества...

Старая учительница слегка покраснела и опустила свою седую голову.

Однако, помолчав несколько минут, она обратилась ко мне с вопросом: «А как вы хотели бы, чтобы мы писали — свободно или в стихах?»

«В рифмах, в рифмах!» — весело закричали все девочки, и быстро, в один миг, все они очутились на местах, тетради разложены, перья в руках... ждут, ждут с напряженным нетерпением, а в сверкающих глазках я читаю столько любви к доброй талантливой учительнице...