Лия Престина-Шапиро - Словарь запрещенного языка

А воды Яла продолжали свое шумное веселое стремление вперед. Казалось, он никогда не забудет веков своей мрачной жизни в горных теснинах, никогда не пресытится радостью освобождения.

Порой ему мерещится, что горы гонятся за ним ... Вот они его настигнут, повлекут обратно, - и он бросается в укрытие скал, прячется в густых лесах... Нет, никогда уж горам не вернуть беглеца. Раз почуяв свободу, Ял ее никогда не отдаст.

* * *

Страшные заговоры и проклятия фанатиков не возымели действия. По мосту греха переходило с обоих берегов все больше и больше людей и все ниже и глубже погружались в пропасть извечные преграды.

«Божьи иаместники на земле» с ужасом смотрели на происходящее и все еще уповали, неистово призывая небесные силы: «Придет день великого суда, грянет пламя божьей ярости!»

* * *

И день пришел. Со всех углов небесных просторов грянуло красное пылающее, пожирающее и... оживляющее. Но полчища «врагов Божьих» так умножились и облеклись таким могуществом в своем желании мирной и бесстрашной жизни, что объединенные силы Богов вынуждены были отступить.

Тучи красного пламени, грядущие с востока, с запада, с севера и с юга, были встречены сонмом воинов Сэр-Ави и Шегода в сопровождении греховных душ Сусанны и Рахима и в столкновении с силами Богов чудом деяний были претворены в безбрежное море знамен. Рокот Божьей ярости и завывание преисподней той же волшебной силой преобразился – в многомиллионное песнопение против всех сил, подавляющих жизнь па Земле.

* * *

И под небом знамен шли и шли люди с обоих берегов Яла с песнями и танцами. Посередине моста, моста греха, на-зываемого теперь мостом братства, произошла встреча правобережных, предшествуемых невидимым Рахимом, и левобережных, ведомых невидимой Сусанной. Горячие объятья, пламенные поцелуи... братство, любовь...

* * *

А оставшиеся на обоих берегах хранители фанатической ненависти, потерявшие былую силу, шептали, поникнув: «Это они мстят нам...» Но их голоса тонули в пучинах тысячеголового песнопения, сопровождаемого бурным ликованием Яла.

* * *

Приведенная легенда «Божья месть» впервые была записана мною в Баку (1914 год), в пересказе Ильи Шербатовича Анисимова, автора этнографического исследования о татах, напечатанного в «Сборнике материалов по этнографии при Дашковском этнографическом музее», вып. III, Москва, 1888 г.

В годы 1914, 1915, 1916 я возглавлял экспедиции по изучению быта северокавказских татов. Экспедиции, организованные Бакинским этнографическим обществом, побывали в Кубе, Дербенте, Махачкале, Нальчике и ряде прилегающих аулов. Часть материалов, собранных экспедицией, опубликована в Багсу (1917, 1918 и 1919 годы) в «Кавказском Еженедельнике /Вохенблатт/» и «Кавказском Вестнике».

Легенду я слышал в различных вариантах. Так, в Кубе ее пели плакальщицы на похоронах. В Дербенте ее пересказывал в своих проповедях местный рабби Руввим Оглы. В Дербенте эту легенду можно было услышать и на базаре, из уст дервишей.

В ауле Кусары, недалеко от Кубы, я познакомился с популярным тогда среди татов всего Закавказья поэтом Иосифом Шуром, бывшим татским рабби, впавшим в опалу за вольнодумство. Он предоставил в мое распоряжение свои многочисленные стихи и, между прочим, изложенную в стихотворной форме легенду о Сусанне и Рахим-Али. Это было в 1916 г. В 1919 году Иосиф Шур прислал мне тот же текст со своим продолжением (под заглавием «Сильнее бога»)

Нам пришлось слышать много других преданий о возникновении Еврейской слободы и отдельных ее кварталов. Мы здесь приводим только более распространенные и подтвердившие свою репутацию в качестве действительно древних и народных.

В Кубе проживал старый аптекарь, европейский еврей Нусимов, собиратель горско-еврейских сказаний. Он представил в наше распоряжение свои записи, из которых мы приводим следующую легенду, записанную им на ярмарке в Кубе в 1904 году со

слов бродячего слепца-нищего, горского еврея Илькина бен Азария. Эту же легенду мы слышали в Хачмасе, в Балаханах (под Баку), а в несколько измененном варианте ее рассказал мне уже в Москве в 1924 году горский еврей, служащий коврового магазина Хизкий Мордухаев, родом из Еврейской слободы Кубы.

...Много, много лет тому назад, когда на улицах Кубы стояли рядом дома сынов Исмаила и дома сынов Израиля, когда на базаре торговали рядом сыны Исмаила и сыны Израиля и когда окна в левой стене дома Адоная пришлось заделать камнями, потому что из них во время святой молитвы можно было увидеть построенный на горе дом их Бога, произошло следующее. Слушай, Израиль, вникай и запомни!

У этой левой стены в синагоге занимал свое наследственное место Матафия Пейсахов. Свою дочь Матафия выдал замуж за Авадия, сына Рафаила. Молодой Авадий занял место в синагоге рядом с отцом своей жены. В том году Милосердный Бог щедро наградил землю Кубы обильными дождями. Дожди смыли глину с окон на левой стене синагоги и между камнями образовались щели. И вот однажды в день субботы суббот, день великого поста, когда все сыны Израиля проводят в бдении и молитвах всю ночь и весь день от заката до заката, Авадий внезапно упал в тот миг, когда все молящиеся громко запели: «Слушай, Израиль, Господь Бог наш - Господь единый». Блаженной памяти рабби Пинхас, облаченный в платье покойников и талес, приблизился к Авадто и тихо сказал: «Сын мой, повтори за мной: “Слушай, Израиль, Господь Бог наш - Господь единый”» Авадий очнулся и привстал, смотря прямо в очи святому рабби. Рабби повторил: «Сын мой, скажи: “Слушай, Израиль, Господь Бог наш - Бог единый ”». И тут случилось то, чего ни один сын Израиля никогда со дня. сотворения мира не видал и не слыхал. А вот Авадий это видел, и все молящиеся, покрылись бледностью смерти, это видели стены Дома Бога - и дрогнули. Авадий продолжал смотреть прямо в глаза святому рабби, три раза качнул головой направо и налево, а уста его остались сомкнутыми.

На следующий день Авадий исчез. Нигде его не нашли. Только через сорок дней пастух города Кубы сообщил, что он видел Авадия среди молящихся в доме Неверия, там, на горе.

В ближайшую субботу рабби Пиихас созвал общину, и было решено всей общиной, 842 души, уйти из Кубы за Ял в слободу. Вскоре разобрали синагогу на отдельные камни. Каждый взял по камню. Впереди гили старики, знавшие дорогу через Ял бродом. Из этих камней мы сложили новую синагогу, назвали ее Мизрах, и воссияло над головами сынов Израиля солнце веры и правды, а Сатана был пристыжен и исчез во мраке теней Ада.

Да придет спаситель Сиона! Аминь[ 20 20 Текст этой легенды приводится в переводе с древнееврейского языка. ].

На старом кладбище в Еврейской слободе мы нашли могильный памятник со следующей надписью на древнееврейском языке[ 21 21 Из многих десятков обследованных памятников старого и нового кладбища в Слободе и других пунктах поселения горских евреев мы не нашли ни одного с надписью на татском или ином, кроме древнееврейского, языке. ]: