Виктор Жагала - Расчищая путь пехоте

Я поспешил к двери, но в это время сзади раздался резкий прерывистый зуммер полевого телефона.

- Жагала, стой! - крикнул командарм и бросился к телефону. - У аппарата Черняховский. Слушаю вас, товарищ командующий.

Я понял: звонит генерал армии Ватутин. Выслушав его, Черняховский сказал:

- У меня, кроме бригады Жагала и танкового полка, резервов никаких нет. Жагала здесь и только что получил задачу занять оборону в районе Устиновки. Танкисты уже на месте...

Когда разговор был окончен, командарм некоторое время что-то сосредоточенно обдумывал, потом решительно сказал:

- Карту! Положение меняется. Занижайте рубеж Облитки, Детинец, Котовка. Двенадцать километров по фронту. Все населенные пункты включительно. Задача: любой ценой остановить танковую группировку немцев, движущуюся вдоль шоссе на Малин. Все остальное остается по-прежнему. Выполняйте!

Я повернулся кругом и пошел к двери. И в тот же миг над крышей дома с визгом пронеслись болванка. Потом еще и еще.

- Танки противника на окраине села, товарищ командующий! - доложил адъютант Комаров.

Черняховский невозмутимо спросил:

- Связь с войсками с нового КП готова?

Вид командарма меня поразил. Ни един мускул не дрогнул на его лице. Получив от адъютанта положительный ответ насчет связи, он спокойно произнес:

- Поехали, Комаров. Снять связь и - по машинам!

Я быстро выскочил из дома. Тридцатьчетверка, стоявшая во дворе, была уже на улице, поджидала командарма. На окраине шел бой с несколькими прорвавшимися в Потиевку вражескими танками. Шаповаленко и шофер ждали меня в "виллисе", двигатель которого работал на малых оборотах. Огородами, с потушенными фарами выбрались из Потиевки на дорогу, ведущую в Установку, до которой было около десяти километров. Там, по моему указанию, Маградзе должен был разместить штаб бригады и развернуть командный пункт. На окраине Потиевки попали под ливень трассирующих пуль. Нас обстреляли вражеские самолеты. Это было поистине потрясающее зрелище: темная, как нефть, ночь и сотни разноцветных жучков-пуль, со свистом проносившихся мимо...

Все, к счастью, обошлось благополучно. Правда, фанерная кабина "виллиса" в верхнем заднем углу оказалась пробитой в двух местах. Но мы заметили это позже.

Мне казалось, что шофер ведет машину слишком медленно, и я всю дорогу просил его ехать быстрее. На окраине Устиновки меня уже ждали командиры полков, за ними - колонны приготовившихся к движению подразделений.

Совершив 60-километровый марш в исключительно тяжелых условиях ночью, по бездорожью и преимущественно по лесисто-болотистой местности, где машины с пушками часто застревали и буксовали, - бригада к 2 часам ночи 7 декабря в полном составе сосредоточилась в указанном районе. Все полки заняли позиции и приступили к их оборудованию.

Мы учитывали, что в бой вступим без прикрытия со стороны стрелковых подразделений. Поэтому я принял решение оседлать шоссе на Малин на указанном командармом рубеже.

Позиции между Облитками и лесом, северо-западнее стыка дорог Детинец Жабоч, занял 167-й гвардейский полк. Он должен был не допустить прорыва танков и мотопехоты противника с запада и юга на Жабоч. В селе Детинец расположился 200-й гвардейский полк. Ему предстояло запереть дорогу на Малин вдоль шоссе. В Русанивке и Котовке занял оборону 206-й гвардейский полк, прикрывший подступы к Малину с юга, со стороны хуторов Петривский и Ляхов.

К рассвету все орудия бригады были надежно закреплены на своих местах. Я дал команду предоставить измотавшимся за ночь бойцам и офицерам короткий отдых. Одновременно была организована разведка на наиболее танкоопасных направлениях. Нам важно было упредить гитлеровцев в открытии огня, а также установить их силы.

Всю ночь напролет мы с Маградзе и Гордиенко провели в подразделениях, наблюдая за ходом инженерных работ. Личный состав огневых взводов и батарей, взводов управления и боепитания спешно оборудовал орудийные окопы и наблюдательные пункты. Работать приходилось под дождем, люди промокли до нитки, но никто не пожаловался на усталость. Каждый боец знал: лишний сантиметр глубины окопа, хода сообщения, бревно, прочно уложенное на свое место, - это не одна сохраненная жизнь.

Как всегда, впереди были коммунисты и комсомольцы. Они первыми заканчивали работу на своих участках, помогали товарищам, более слабым физически.

К 11.00 во всех подразделениях мы имели уже окопы полного профиля с круговым обстрелом, погребки и ниши для снарядов, ровики и щели для орудийных номеров, окопы для противотанковых ружей (ПТР) и пулеметов. Расчеты составили карточки огня, тщательно промерили расстояния до ориентиров. Часть личного состава взводов управления, вооруженная автоматами, ручными пулеметами я гранатами, использовалась для прикрытия огневых позиций батарей на флангах.

Управление в масштабе бригады, полков, дивизионов предусматривало возможность сквозной прямой связи командно-наблюдательного пункта бригады не только с батареями, но и с отдельными орудиями. НП командиров полков, дивизионов и батарей были выбраны в центре их боевых порядков. Место для командно-наблюдательного пункта бригады я и начальник штаба, наш неутомимый Маградзе, выбрали лично на безымянной высоте, в 200 метрах восточнее села Детинец, на наиболее вероятном направлении атак противника. Связь с командирами полков, огневыми позициями подразделений была установлена и по радио, и по телефону. На КНЦ бригады находились также офицеры связи от полков и посыльные.

В 10 утра 7 декабря в районе села Чайкивка появилась первая колонна немецких танков, в которой наблюдатели насчитали 35 машин. За ними двигалось около двух батальонов моторизованной пехоты. Не встретив сопротивления, колонна миновала деревню Заньки и разделилась на две: одна, до батальона пехоты .и 12 танков, продолжала двигаться по шоссе на Детинец, другая, в составе батальона пехоты, 18 танков и 5 самоходных орудий, свернула с шоссе на хутор Петривский.

Группа танков и мотопехоты, наступавшая на Детинец вдоль дороги, в 11.30 развернулась в боевой порядок и с ходу атаковала позиции 3, 4, 5 и 6-й батарей 200-го гвардейского полка. С моего КНП эта группа наблюдалась очень хорошо. Расчет правофлангового орудия 6-й батареи старшины П. Онуприенко подпустил танки на 400-500 метров и в упор ударил по ним подкалиберными и бронебойными снарядами. Всего пять снарядов понадобилось наводчику гвардии рядовому И. С. Щербине, чтобы сначала разбить гусеницу головного "тигра", а затем и поджечь его. Следом двигались еще четыре средних танка. Меткими выстрелами расчет поразил один из них: у машины заклинило башню и раздробило ходовую часть.