Николай Черкасов - Записки советского актера

Понимая создавшееся на съемке положение, мы в первый раз промолчали. Но режиссер снова не сдержался, и мы решили, что в случае повторения покинем павильон, однако не в подчеркнуто демонстративной форме, а под каким–либо шутливым предлогом. Незадолго до перерыва В. М. Петров повысил голос в третий раз, и мы решили действовать.

Будучи в петровских мундирах, при оружии, мы — Петр I — Н. К. Симонов, я — царевич Алексей и Меншиков — М. И. Жаров — с шутливо воинственным видом вытащили из портупей свои шпаги, бросили их на стол и направились к выходу. Затем мы сели в машину и проехали в гостиницу, где, оставаясь в костюмах и гримах, весело отобедали в номере М. И. Жарова.

Когда, к моменту окончания перерыва, мы снова вошли в павильон, режиссер встретил нас необычайно приветливо. Мы много смеялись, весело обсуждали «конфликт». И режиссер и исполнители легко вошли в собранное творческое состояние, и съемка закончилась весьма удачно.

Одним из бесспорных достоинств С. М. Эйзенштейна как режиссера было его умение общаться с актерами, вызывать и поддерживать в них творческое состояние. С этой целью С. М. Эйзенштейн большей частью прибегал к шутке, показывая себя во всем блеске свойственного ему остроумия, тем самым поддерживая в коллективе жизнерадостное настроение.

При создании картины «Александр Невский» мне однажды предстояла физически тяжелая съемка ответственнейших кадров эпизода Ледового побоища. Как я говорил, съемка происходила летом, в июльскую жару, когда нечем было дышать. Мое положение осложнялось тем, что в течение нескольких часов я без перерыва репетировал труднейшие по физическому напряжению сцены, которые затем были засняты на пленку. Я чувствовал, что если не найду сил для легкого, радостного состояния, то надлежащим образом не сумею выполнить предстоящее задание.

Съемки шли неподалеку от киностудии, и товарищи предложили мне проехать туда на машине, чтобы провести короткий перерыв в прохладном помещении.

Мы подъехали к служебному посту студии. Я вышел из «эмки» в полном облачении и в гриме Александра Невского. Дежурный настоятельно потребовал пропуск, который остался у меня в пиджаке на киностудии. Никакие доводы не помогали, охранник оказался настойчив и упрям. Когда стало ясно, что те пятнадцать–двадцать минут, которые я предполагал уделить отдыху, уходят на пререкания с дежурным, я выхватил из ножен огромный меч и закричал:

— Какой пропуск, кнехт? Перед тобой великий князь Александр Невский!.. Ступай сюда, сейчас я отрублю тебе голову!..

Смутившись, охранник стремительно отбежал и скрылся. Это настолько развеселило меня и моих товарищей, дало С. М. Эйзенштейну настолько хороший повод для различных шуток, что мы, невзирая на переутомление, вполне успешно сняли труднейшую сцену.

Среди режиссеров особенно поражал меня своей выдержкой и самообладанием Г. В. Александров. Даже в трудные минуты ответственных съемок я никогда не слышал от него речи в повышенных тонах и всегда видел на его лице приветливую улыбку.

На одной из технически сложных съемок фильма «Весна» Л. П. Орлова и я отвлеклись посторонними разговорами, развеселились, не могли собраться и тем самым отнимали дорогое время.

Г. В. Александров, сидя неподалеку на стуле, держал в руках огромную толстую книгу. Взглянув на нас, он выронил ее из рук. Книга шумно грохнулась на пол, после чего он мягко произнес:

— Тихо!

Это была самая высокая нота, которую мне пришлось услышать от этого режиссера.

Нередко режиссеры добиваются участия известных мастеров в ролях эпизодического порядка. Эта традиция заимствована у Художественного театра и, как правило, повышает качество фильма.

Однако некоторые режиссеры недооценивают всей ответственности, которая встает перед актером, создавшим на экране значительные работы и согласившимся выступить в эпизоде.

Как–то один из уважаемых режиссеров убеждал меня согласиться сыграть в его фильме небольшой, но интересный эпизод.

— Вы же будете заняты всего два дня! — повторял он в качестве основного своего довода.

— Дорогой друг! Как вы, столь требовательный художник, забываете, что съемки, возможно, действительно займут всего два дня, но чтобы создать образ живого человека, да еще в эпизодическом плане, актеру необходимо работать не меньше месяца! Иначе придется прибегать к штампу, повторять один из типов человеческого характера, уже использованных в прежних ролях. Не забывайте, что в театре актер, играющий Гамлета, и актер, играющий могильщика, думают и работают над своими ролями с первой читки до премьеры!..

Мне не раз доводилось сниматься в эпизодах, и лишь в тех случаях, когда я продолжительно работал над ролью, я достигал успеха. Когда же я снимался без большой предварительной подготовки, то результаты меня никогда не удовлетворяли и оказывались ниже моих возможностей.

Актер не знает пределов овладения профессиональным мастерством, его художественный кругозор может расширяться безгранично. И если творчество его всегда протекает в коллективе, вырастая от общения со своими товарищами, то первое, самое почетное, но вместе с тем и решающее ответственное место среди них принадлежит режиссеру, которому никогда не следует забывать, что успех актера одновременно является успехом режиссера и что успех режиссера вне актерского успеха — ложный, мнимый успех.

Наш народ, наше советское правительство и наша коммунистическая партия поставили перед нами, работниками советского искусства, ответственные и увлекательные задачи.

Среди них — вдохновляющая своим величием задача: воспитывать любовь к нашей Родине, показать образы лучших сынов народа — рабочих и крестьян, солдат и матросов, нашу трудовую интеллигенцию, раскрыть их патриотизм, их достижения в социалистическом труде, в строительстве коммунизма, а также отразить историческое прошлое нашей Родины — ее выдающихся государственных деятелей, славных полководцев, крупнейших представителей науки, культуры и искусства.

И, наконец, перед советскими актерами поставлена труднейшая, но вместе с тем и почетнейшая задача — создать сценические образы величайших гениев человечества, гениев революции — Владимира Ильича Ленина и Иосифа Виссарионовича Сталина.

Эти задачи воодушевляют советских писателей и музыкантов, артистов и художников на создание больших художественных полотен.

Как и мои товарищи по профессии, при решении этих задач я исходил прежде всего из опыта жизни, из опыта нашей революционной действительности: без тесной связи актера с современностью не может быть подлинного художественного творчества.