Павел Бирюков - Биография Л.Н.Толстого. Том 3

Наконец, этим летом Л. Н-чем было начато и новое большое художественное произведение.

В июле Л. Н-ч поехал погостить к своему брату Сергею Николаевичу в его имение Пирогово.

В дневнике того времени Л. Н-ч записал:

«Вчера иду по передвоенному черноземному пару. Пока глаз окинет, ничего, кроме черной земли, – ни одной зеленой травки; и вот на краю пыльной, серой дороги куст татарника (репья). Три отростка: один сломан и белый, загрязненный цветок висит; другой сломан и забрызган грязью черной, стебель надломлен и загрязнен; третий отросток торчит вбок, тоже черный от пыли, но все еще жив и в середине краснеется. Напомнил Хаджи-Мурата. Хочется написать. Отстаивает жизнь до последнего, и один среди всего поля хоть как-нибудь да отстоял ее». Так было задумано большое художественное произведение. В августе Л. Н-ч ездил с Софьей Андреевной гостить к своей сестре-монахине в Шамординский монастырь, близ Оптиной пустыни. И там сделал первый набросок повести «Хаджи-Мурат».

14 сентября он записывает в своем дневнике:

«За это время была поездка с Соней в монастырь. Было очень хорошо. Написал о «Хаджи-Мурате» очень плохо, начерно. Все продолжаю свою работу изложение веры».

Но этими произведениями еще не ограничивается напряженная литературная деятельность Л. Н-ча за это время. Он пишет еще целый ряд писем, более или менее общественного значения, которые впоследствии получили с его разрешения большое распространение.

Таково было письмо, известное в печати под названием «Письма к либералам». Оно написано было по следующему поводу. В Петербурге, при Имп. вольно-экономическом обществе существовал возникший, кажется, в 60-х годах комитет грамотности. При нем была издательская комиссия, которая издавала хорошие, дешевые книжки для народа, но в очень ограниченном количестве и по цене, которая не могла конкурировать с лубочными, и потому они распространялись относительно слабо.

С возникновением «Посредника» деятельность комитета грамотности по изданию совершенно упала. Но в это время среди петербургской интеллигенции возник особый интерес к народной литературе, и образовался кружок молодых людей, взявшихся за изучение народной литературы и за изыскание средств к ее упорядочению и улучшению. Сотрудники «Посредника» принимали в этом кружке деятельное участие. Желая придать своей деятельности более общественный характер, члены этого кружка вошли в состав комитета грамотности, находившегося до того времени в руках очень благонамеренных, но весьма умеренных пожилых людей. Приток свежих сил совершенно перевернул характер деятельности комитета. Старички удалились, и во главе комитета стали видные общественные деятели, захотевшие воспользоваться правами Имп. вольно-экономического общества для развития обширной просветительной деятельности по всей России путем литературы и общественных организаций. Несколько лет они могли производительно работать, но потом администрация испугалась их широких планов, и в 1896 году комитет грамотности был закрыт. Готовился общественный протест. И вот руководители этого движения Александра Михайловна Калмыкова, давшая «Посреднику» свой ценный труд, книжку о «Сократе», редактированную Л. Н-чем, и Николай Александрович Рубакин, хорошо знавший его, обратились к нему с письмом, стараясь вызвать его к деятельному протесту против действия администрации. На это Л. Н-ч ответил письмом, которое сначала имело частный характер, но потом разрослось в целую статью, изданную В. Г. Чертковым под названием «Письмо к либералам», впоследствии с некоторыми сокращениями пошедшую под тем же названием в полное собрание сочинений.

В этом письме Л. Н-ч, отдавая должное прекрасной просветительной деятельности комитета грамотности, тем не менее отказывается принять участие в протесте, так как ему не свойственна такого рода деятельность, и он не считает производительным затрату сил на такого рода борьбу. По мнению Л. Н-ча, всякому просвещенному человеку вполне естественно бороться с государственным насилием, задерживающим просвещение народа. Борьба эта бывает двух родов: борьба революционного насилия и борьба либеральных реформ. И та и другая не достигает цели. Революционное насилие или подавляется сильнейшим противником, или, в случае успеха террористической деятельности, вызывает в обществе реакцию, уничтожающую все плоды усилий и жертв. Борьба либерализма, т. е. проведение постепенных реформ под флагом того же правительства, с которым ведется борьба, имеет ту невыгоду, что сами борющиеся должны совершать столько компромиссов, что результат достигнутой реформы никогда не окупит того зла, которое совершают эти борющиеся, оставаясь в рядах правительственных чиновников, исполняющих часто самые возмутительные реакционные распоряжения.

Остается одна прямая борьба «отстаиванья своих прав разумного и свободного человека, без всяких уступок и компромиссов, как и не может иначе отстаиваться нравственное и человеческое достоинство».

Это отстаивание человеческого достоинства и свободы должно выразиться в таком протесте:

«Вам угодно вместо мировых судей учредить земских начальников с розгами, это – ваше дело; но мы не пойдем ни судиться к вашим земским начальникам, ни сами не будем поступать в эту должность; вам угодно сделать суд присяжных одной формальностью, это – ваше дело, но мы не пойдем в судьи, ни в адвокаты, ни в присяжные: вам угодно под видом охраны установить бесправие, это – ваше дело, но мы не будем участвовать в ней и будем прямо называть охрану беззаконием и смертные казни без суда – убийством; вам угодно устроить классические гимназии с военными упражнениями и законом Божиим или кадетские корпуса – ваше дело, но мы не будем в них учителями, не будем посылать в них наших детей, а будем воспитывать их так, как мы считаем хорошим; вам угодно свести на нет земство – мы не будем участвовать в нем; вы запрещаете печатать то, что вам не нравится – вы можете ловить, сжигать, наказывать типографщиков, но говорить и писать вы не можете нам помешать, и мы будем делать это… вы велите служить в военной службе – мы не будем делать этого, потому что мы считаем массовое убийство таким же противным совести поступком, как и убийство одиночное, а главное, обещание убивать, кого прикажет начальник – самым подлым поступком, который может сделать человек; вы исповедуете религию, отставшую на тысячу лет от века… это – ваше дело, но идолопоклонство и изуверство мы не только не признаем религией, но называем изуверством и идолопоклонством и стараемся избавить от него людей».

Этот ясный и простой протест, это следование велениям своей совести дается только людям, установившим в душе своей «ясное и твердое религиозное мировоззрение, т. е. сознание смысла своей жизни и своего назначения».