Владимир Юрков - Командировки в Минск 1983-1985 гг.

Я все понимал, а сказать вслух никак не мог. Не решался. Он тоже молчал. В холодном утреннем воздухе, то, что называется, «повис вопрос» и продолжал висеть «весомо, грубо, зримо.

Подошла электричка, совершенно пустая, в ней, пусть не ярко, но очень тепло, горел электрический свет. Распахнулись двери и в холодок осенней ночи вырвалось тепло салона – повеяло родным домом…

Я посмотрел на состав, освещенный станционным прожектором – до рассвета еще было далеко, посмотрел на вербовщика, снова перевел глаза на состав и сказал: «Прости, братан, но романтик из меня никакой, не получится из меня шабашник, слишком уж маменькин я сынок…». Он помолчал, вздохнул, как-то криво махнул головой, как бы показывая тем самым – «А, ну тебя на хрен!» и проговорил: «Нормально, брат, это ведь не каждому дано, не считай себя слабым и убогим – с ЭТИМ надо родится, чтобы ЭТО в крови было. У тебя просто ДРУГАЯ натура». Потом обхватил руками меня за плечи: «Прощай, брат, прощай – вряд ли встретимся еще. Прости, коль что не так…»

Я пошел к вагону и думал только об одном – не оглядываться… не оглядываться… не оглядываться. Я чувствовал, как какая-то частичка моей души навсегда остается с этим человеком, моим названным старшим братом.

До Москвы оставалось три перегона.

===========================

Прошло более десяти лет. В компании малознакомых и совсем незнакомых мне людей, я рассказывал этот случай и уже почти добрался до конца, как некая дама прервала меня, задав вопрос: «А как звали твоего случайного собеседника? Ты рассказываешь про него уже минут десять, а так ни разу и не назвал его по имени».

Интересный вопрос! Мне задали его впервые, хотя многим я рассказывал этот случай, и никто никогда не обращал внимания на то, что я не знал имени своего случайного собеседника. Слова «брат» хватало. Ну, а задумайтесь – разве брату нужно имя. Мы произносим «брат» и этим все сказано. Никаких уточнений не надо.

Но удивительно не это. Удивительно то, что я сам НИКОГДА не задумывался над тем, почему мы не назвали друг другу своих имен. Только вопрос, заданный незнакомой мне дамой, заставил меня покопаться в собственной памяти. И что? И – НИЧЕГО! Я не мог вспомнить, что мы называли имена друг другу.

Значит это действительно было «братство с первого взгляда». Каждый из нас говорил другому «ты», подразумевая «ты, брат». Разве нужны братьям имена? Конечно, нет! И так, все понятно.

1 К примеру, купированный билет в Саратов стоил 15 рублей, поэтому только на дорогу туда-обратно у меня уходило около 34 рублей, вместе с бельем. А в аванс от зарплаты в 135 рублей я получал 36=40.

2 В 1990 году, мы с женой, под Новый Год, поехали на экскурсию в Литву – там отмечали Рождество, хоть и под Советским гнетом, но все-таки отмечали. На обратной дороге ангиной заболела почти вся группа, кроме меня и еще пары человек. С той поры жена прозвала ангину от мокрой зимы «литовской».

3 Роясь по карте современного Минска я этого кафе не нашел, не нашел я и «Несцерку» - может их и закрыли, вернее всего – переименовали.

4 Типичная европейская обстановка кафе или паба, которая в те годы, для нас, москвичей, была в диковинку.

5 Очки, тогда делались только из стекла. Первые пластиковые очки я увидел в 1985 году, чему посвящен рассказ «1985 г. Лева Аджиашвили, пластиковые очки и книжка из «Березки»«

6 Эту кличку я, впоследствии, перенес на все подобные названия, включая и знаменитый московский театр.

7 Помните: знаменитый «Сильвестр с Талоном».

8 Я часто пользуюсь этим термином для России, потому что не знаю как ее называть. Когда-то она была «Россия», потом стала «РСФСР» (о чем очень многие забыли), затем получила кличку «СССР», потом снова стала называться «Россия», хотя сохранила Гимн СССР. Вот и остаются шутливые «Тетя Рейзя», «Рашка» и нейтрально-неопределенное «эта страна»

9 Любая культура подразумевает красоту, красота требует излишеств, а излишества всегда повышают цену.

10 В те годы было принято коллекционировать «западные чудеса» - пачки от выкуренных (а то и не выкуренных) сигарет, пустые бутылки из-под виски, бренди и тому подобного. В иных домах от этого мусора ломились полки. Их можно понять – это было экзотикой.

11 Не задумывались мы в то время над быстротечностью жизни… а зря – Сергей Иванович так и не дожил до того момента, когда такой «португальский портвейн» можно будет купить на каждом углу.

12 Тогда товар пачкался черной типографской краской. Помнится, как на батоне белого хлеба отпечатался текст какой-то статьи.

13 Если читателю это время покажется слишком длинным, то напомню, что за 18 минут до этого, я сидел в ресторане и, потягивая вино из бокала, держал за руку Марину.

14 Удивительно, что жена преспокойно отпустила его в «последний путь» даже не почувствовав своим женским сердцем, что жить ему остается менее двух часов.

15 Сейчас я стар, но все так же мало разбираюсь в жизни.

16 Проехав раз пятьдесят милицейской бронью, я всего два раза встретил милиционеров. Остальные мои попутчики были такими же как я – родственниками, или знакомыми, или знакомыми знакомых работников милиции.

17 По своему опыту – Бородинский хлеб, стоимостью 18 копеек, я продавал до рубля!!! Кофточку за 48 рублей по 140-160, зонтик «Три слона» за 21 рубль в районе 70-100 в зависимости от состоятельности покупателя. Сейчас это кажется фантастикой – но это – было! Так что некоторым ужасы советской действительности оборачивались в баснословную прибыль.

18 Если кто еще помнит этих плохоодетых темных личностей, осаждавших московские магазины и стоящих в десятке очередей одновременно, то ему может показаться странным тот факт, что у них могли быть какие-то связи. Естественно – это были всего лишь исполнители. Сами спекулянты сидели по домам и организовывали работу. Точно так же как мы после СССР работали с «челноками».

19 Частным лицам письма доставлялись лучше, поскольку почты ежедневно разносили газеты, а с газетами и остальную корреспонденцию. А для организаций ждали, когда побольше писем накопится – не нести же две-три штуки – и ожидание складывалось в месяцы и годы.

20 С тех пор прошло тридцать лет, я стал намного реже обращаться к людям словами «отец» и «мать», зато стал употреблять доселе неведомые мне слова: «сынок», «дочка», «внучек». «Бабушка», «дедушка» полностью вышли из моего лексикона и, если не умру, скоро не буду ни к кому обращаться словами «отец» или «мать».

21 Очередной ужас советской действительности – лавок в залах ожидания было всегда планомерно меньше, чем ожидалось народа – как говорится, чтобы не засиживались. Многие были вынуждены сидеть на своих сумках или чемоданах. Поскольку я никогда с собой ничего подобного не брал, то садился на пол. А вот это не допускалось. Меня несколько раз, и в Москве, и в иных городах поднимали за плечи менты и, так скажем, легонько прикладывали спиной об стену, чтобы я невольно выдыхнул на них, вместе с криком. Убедившись, что я не пьян, они обычно уходили, помахав кулаком у меня под носом.