Владимир Высоцкий - Не вышел из боя

На целый день случайности отменят,

А коль за кем недоглядят —

Есть спецотряд из тех ребят,

Что мертвецов растеребят,

Натрут, взъерошат, взъерепенят.

Смерть погрузили в забытьё —

Икрою взятку дали,

И напоили вдрызг её,

И косу отобрали.

В уютном боксе, в тишине

Лежит на хуторе Бутырском

И видит пакости во сне

И стонет храпом богатырским

Ничто не в силах помешать

Нам жить, смеяться и дышать

Мы ждём событьяв радостной истоме!

Для тёмных личностей в Столбах

Полно смирительных рубах —

Пусть встретят праздник

В сумасшедшем доме.

И пробил час, и день возник

Как взрыв, как ослепленье.

И тут и там взвивался крик —

Остановись, мгновенье!

И лился с неба нежный свет,

И хоры ангельские пели,

И люди быстро обнаглели:

Твори что хочешь — смерти нет!

Иной до смерти выпивал,

Но жил, подлец, не умирал,

Другой в пролёты прыгал всяко-разно,

А третьего душил сосед,

А тот — его. Ну, словом, все

Добро и зло творили безнаказно.

И тот, кто никогда не знал

Ни драк, ни ссор, ни споров,

Теперь свой голос поднимал,

Как колья от заборов, —

Он торопливо вынимал

Из мокрых мостовых булыжник,

А прежде он был тихий книжник

И зло с насильем презирал.

Кругом никто не умирал,

И тот, кто раньше понимал

Смерть как награду или избавленье,

Тот бить стремился наповал,

А сам при этом напевал,

Что, дескать, помнит чудное мгновенье.

Какой-то бравый генерал,

Из зависти к военным хунтам,

Весь день с запасом бомб летал

Над мирным населённым пунктом.

Перед возмездьем не раскис

С поличным пойманный шпион —

Он с ядом ампулу разгрыз,

Но лишь язык порезал он.

Вот так по нашим городам

Без крови, пыток, личных драм

Катился день, как камнепад в ущелье.

Всем сразу славно стало жить, —

Боюсь, их не остановить,

Когда внезапно кончится веселье.

Учёный мир — так весь воспрял,

И врач, науки ради,

На людях яды проверял,

И без противоядий.

Ну и, конечно, был погром —

Резвилась правящая клика.

Но все от мала до велика

Живут, — всё кончилось добром.

Самоубийц, числом до ста,

Сгоняли танками с моста,

Повесившихся — скопом оживляли.

Фортуну — вон из колеса!

Да! День без смерти удался —

Застрельщики, ликуя, пировали.

Но вдруг глашатай весть разнёс

Уже к концу банкета,

Что торжество не удалось,

Что кто-то умер где-то.

В тишайшем уголке Земли,

Где спят и страсти, и стихии,

Куда добраться не смогли

Реаниматоры лихие.

Кто смог дерзнуть, кто смел посметь

И как уговорил он смерть?

Ей дали взятку — смерть не на работе.

Недоглядели, хоть реви, —

Он просто умер от любви.

На взлёте умер он на верхней ноте.

[1976]

Я прожил целый день в миру

потустороннем

И бодро крикнул поутру:

— Кого схороним?

Ответ мне был угрюм и тих:

— Всё — блажь, бравада.

Кого схороним? Не таких…

— Ну, и не надо!

Не стану дважды я просить,

манить провалом.

Там, кстати, выпить-закусить —

всего навалом.

И я сейчас затосковал,

хоть час оттуда.

Вот где уж истинный провал —

ну, просто — чудо!

Я сам больной и кочевой,

а побожился —

Вернусь, мол, ждите, ничего,

что я зажился.

Так снова предлагаю вам,

пока не поздно:

— Хотите ли ко всем чертям,

вполне серьёзно?

Где кровь из вены — как река,

а не водица.

Тем, у кого она жидка, —

там не годится.

И там не нужно ни гроша, —

хоть век поститься!

Живёт там праведна душа,

не тяготится.

Там вход живучим воспрещён,

как посторонним.

Не выдержу — спрошу ещё:

— Кого схороним?

Зову туда, где благодать

и нет предела…

Никто не хочет умирать, —

такое дело.

И отношение ко мне —

ну, как к пройдохе.

спектакль — и тронем.

Ведь никого же не съедим,

в родной эпохе.

Ну, я согласен: побренчим

а так… схороним!

Ну, почему же все того…

как в рот набрали?

Там встретятся — кто и кого

тогда забрали.

Там этот, с бляхой на груди, —

и тих и скромен.

Таких, как он, там пруд пруди…

Кого схороним?

Кто задаётся — в лак его,

чтоб хрен отпарить!

Там этот… с трубкой… как его?..

Забыл!.. Вот память!..

Скажи-кось, милый человек,

я, может, спутал?

Какой сегодня нынче век?

Какая смута?

Я сам вообще-то костромской,

а мать из Крыма,

Так если бунт у вас какой —

тогда я мимо!

А если нет, тогда ещё

всего два слова:

У нас там траур запрещён.

Нет, честно слово!

А там порядок — первый класс,

глядеть приятно.

И наказание — сейчас

прогнать обратно.

У нас границ не перечесть,

беги — не тронем!

Тут, может быть, евреи есть?

Кого схороним?

В двадцатом веке я? Эва!

Да ну вас к шутам!

Мне нужно в номер двадцать два!

Лаврентий спутал!

В младенчестве нас матери пугали,

Суля за ослушание Сибирь, грозя рукой.