Олег Туманов - Подлинная «судьба резидента». Долгий путь на Родину

Этими словами можно было характеризовать настроение большинства сотрудников «Радио Свобода» — любой ценой не выпячиваться во время критических событий. Информация о Чехословакии была фрагментарной и непроверенной. Возможно, шеф выпил. Зачем идти на неоправданный риск, возможно теряя из-за этого работу …

Я, наоборот, немедленно согласился оперативно составить сообщения о происходящих событиях в соседний стране и наговорить текст их на пленку.

Чуть позже появился директор Русской службы Роберт Так. Он взволнованно осмотрел совершенно пустые кабинеты, не давая нам никаких указаний. С «Радио Свободная Европа» нам сообщили новую информацию, которую на радио получили по собственным каналам. Помимо этого, мы получили аудио— и видеозаписи выстрелов, крики людей в толпе и шум танковых моторов. Западное немецкое телевидение транслировало специальные выпуски передач. Теперь на самом деле не оставалось никаких сомнений о том, что Советская армия ввела свои войска в суверенное соседское государство.

Утром пришла детальная информация. Кроме советских войск в акции участвовали войска других армий Варшавского договора. Александра Дубчека арестовали, а правительству Чехословакии приказали явиться в Москву. Сопротивление небольшого числа демонстрантов было жестоко подавлено. Я каждый час записывал на пленку сенсационные новости, которые немедленно передавали в эфир. Примерно к десяти утра нас сменили, и мы смогли немного передохнуть. Но к обеду мы вернулись на свои рабочие места.

Теперь работать нам было значительно проще. В редакцию постоянно приходили новые сообщения, пояснения и репортажи свидетелей. Перуанский вручил мне пачку сообщений новостных агентств:

«Быстро переведи на русский и подготовь к эфиру».

«Может, лучше побеседовать со слушателями соответственно контексту передачи в открытом эфире », — осторожно предложил я.

Я рекомендовал этот формат сознательно, потому что тогда мне непросто еще было составлять прямые переводы с английского языка. «Открытый диалог» был для меня проще.

«Да, так и сделай! — обрадовался шеф. — Это покажет наше лицо в отношении событий».

В первом комментарии я написал, что Кремль принял трагическое решение, о котором ему еще придется пожалеть. Разум напоследок победит. Чехи и словаки завоевали симпатии всего мира. Я не заставлял себя писать текст. Я делал это из собственного убеждения. Комментарий полностью и точно выражал мое личное мнение. Стратегия запугивания соседних стран, как это ранее происходило в Венгрии, а затем в Чехословакии, окончательно провалилась в Афганистане через одиннадцать лет. Демарш в Афганистане имел свои духовные истоки в Будапеште и Праге.

Комментарий транслировали в эфире. Поздним вечером мы собрались в кабинете директора, Роберта Така. Он объявил, что получил указания мобилизовать все силы для освящения событий в Чехословакии, и мы будем работать в две смены с восьми до полночи.

«И еще кое-то, — объявил шеф почти парадным голосом. — Мы получили указания полностью использовать мощность трансляторов “Радио Свобода”. Америка не экономит средств, чтобы преодолеть силу глушения».

На сей раз, в отличие от кризиса на Кубе, Запад не был готов поддаться провокации Москвы. Он не ответил силой. Вместо этого он решил применить идеологическое оружие и показать всему миру, и прежде всего самому Советскому Союзу, что Кремль не держит слово, наглядно показывал агрессивность коммунизма и экспансию советской внешней политики.

Эти слова постоянно звучали в антисоветской пропаганде, но сейчас они выглядели не как обычная риторика, подкрепленные видом танков в Праге. В этом смысле Запад принял правильное решение, потому что массовая пропагандистская кампания нанесла тяжелый удар коммунизму во всем мире.

Нам доверили выходить в прямой эфир в восемь вечера по Москве, и это был лучший эфир, потому что в это время у радиоприемников собиралась большая масса слушателей. До сих пор все передачи транслировали с пленки. Но сейчас на пути к этому плану возникли неожиданные трудности. Наши комментаторы категорически отказывались выходить в прямой эфир. Им трудно было преодолеть существующий психологический барьер. Одно дело читать с листа, зная, что тексты можно править, и совсем другое — обращаться впрямую к слушателю. Эта ответственность значительно больше. Вот тут Боб Так и вспомнил о нашей «ночной феерической акции» и в особенности — о моих «героических» трудах.

«Хорошо, — сказал он заслуженным комментаторам. — Потренируетесь, а пока молодой человек будет вас замещать. Вы согласны, господин Туманов?»

Это был мой шанс, который я не мог упускать.

Первый эфир транслировали 23 августа. За стеклом, отделявшим студию от режиссерского пульта, собралось все руководство «Радио Свобода», включая президента радио Вальтера Скотта. Все заметно волновались, потягивая пиво или виски. Мои нервы тоже были напряжены до крайности. Впервые в истории «Радио Свобода» комментатор радио в эфире обратится к слушателям. Когда я, полный счастья, договорил свой комментарий, радости не было предела. Коллеги обращались ко мне с уважением и признанием. В тот же вечер руководство пригласило меня отпраздновать с ними событие в изысканном дорогом ресторане Мюнхена. Начиная с этого дня ровно в восемь я занимал место у микрофона:

«В эфире специальный обзор событий в Чехословакии. В студии “Радио Свобода” вас приветствует Олег Туманов. Мы сообщаем вам последние новости».

Сегодня я воспринимаю эти прошедшие события более ясно и спокойно. Но тогда чешско-советский конфликт мог спровоцировать еще больший конфликт. Помню, как размещенные в Баварии американские военные подразделения были приведены в полную боевую готовность. У нас в Мюнхене ходили слухи, что советские танки не остановятся в Праге, а продолжат путь дальше на Запад. До Мюнхена им было всего лишь два часа марш-броска. На радио возникла необоснованная паника. Некоторые сотрудники, которые были особо впечатлительны к таким новостям, пропали куда-то еще в тот же день. Другие сотрудники оправдывались «недомоганием» или придумывали другие причины… Прежние эмигранты еще не забыли, как Сталин поступал с им подобными в Германии. Сотрудник нашего бюро в Лондоне Леонид Финкельштейн, находившийся в командировке в Мюнхене, внезапно исчез, позвонив из Великобритании со словами:

«Не обижайтесь на меня, коллеги, но по эту сторону канала все же мне спокойнее».

В этот момент нам стало ясно, что на радио отсутствует хотя бы один фанатичный репортер, способный подготовить информацию на месте событий. Руководство требовало отправить корреспондента на границу с Чехословакией, где находились тысячи беженцев, но среди служащих не нашлось ни одного добровольца. У всех была какая-то отговорка, чтобы отказать. Наконец к всеобщему облегчению выполнять эту миссию согласился один особый человек по имени Андрей Меньчуков. Он был спортивным комментатором и фрилансером и знаменит тем, что каждый день выигрывал по бутылке, соревнуясь в шахматы. Еще одной приметой Андрея было то, что он написал хорошую книгу о советском футбольном вратаре Льве Яшине и издал ее за собственный счет. Андрей настаивал, чтобы ему платили 100 марок за каждый репортаж, хотя радио было готово на значительно больший гонорар …