Джон Фаулз - Джон Фаулз. Дневники (1965-1972)

Водка с тоником, затем долгий обед с большим количеством спиртного, все просто замечательно, Элиот сыплет историями из актерской жизни, Дэвид веселится. Элиот только что замечательно сыграл в новой постановке «Гедды», снимается в хорошем телевизионном сериале и сейчас, несомненно, ощущает себя на гребне успеха… нам повезло с ним. Актеры — особенные люди, они живут, словно в прекрасном сне, живут сегодняшним днем, у них нет никаких писательских неврозов; возможно, это от радости, что они могут так блестяще говорить, так прекрасно рассказывать разные истории. И еще у них очень злой язык.

Элиот рассказывал о жалком льстеце Джоне Миллзе — похоже, он вызывает отвращение у всех в шоу-бизнесе.

В Шеппертоне смотрим декорации для «Последней главы»; Элиот и Пенхелигон проигрывают совместные сцены. Ненавижу декорации — немедленно нахожу кучу погрешностей в оформлении, впрочем, тут малобюджетный фильм. Дэвид нервничает, Элиот немного скучает, но общие очертания намечаются. Общая атмосфера радостная, непохожая на то, что было на двух моих «больших» фильмах. Шеппертон выглядит печально — он доживает последние дни: земля продана под жилищное строительство.

Все-таки волшебный мир кино очень странный. Костюмерша и гример суетятся возле девушки, примеряют одежду; плотники возятся с декорациями. В этом приятно существовать, но трудно работать.

Вечером «Мясник» Шаброля — красивый, стильный фильм, но pas sérieux [189] Не серьезный ( франц.). . Он всего лишь кондитер.

На уик-энд приехали Том и Фей с двумя детьми. Анна оставила работу посудомойки в Бристоле и вернулась к нам на неделю-другую. Потом поедет с Ником в Италию. Т. и Ф., как обычно, очень привередливы; удивительно, но самые большие привереды никогда не видят, как нелепы их претензии. Право, они заслуживают пера Мольера или Конгрива — для сэра Томаса и леди Фей все самое лучшее. Ради справедливости, добавим, что предпочитают они изысканную простоту, а не суетливость; да и вообще такие успешные и физически привлекательные люди могли бы иметь недостатки и похуже. Ханна очаровательна, хотя уже сейчас демонстрирует упрямство отца. Нам не совсем понятно, почему они так тянутся к нам сейчас — в частности, к Элиз. Предполагаем, дело в Фей. Она несколько раз за этот уик-энд плакала. Том обращается с ней, как с трудным автором, но иногда не выдерживает. Похоже, его все больше затягивают спортивные игры — бадминтон, дротики, — даже на пляже ему нужно бросать cailloux [190] Камешки (франц.). .

«Критика» — американский научный журнал; выпуск посвящен Барту [191] Джон Барт (р. 1930) — американский писатель, постмодернист. и мне. От трех статей о Фаулзе я пришел в уныние. Меня мало интересует, что думают обо мне люди, не говоря уж о том, что они думают обо мне прежнем. Все книги несут в себе ошибки. Лучше всего их забыть. Конечно, я не могу их забыть. Роман умрет не по «культурным» причинам, а из-за увлеченности самим собой. «Кубики» — лучшее, что я написал, потому что этот роман ближе всего к тому состоянию, в котором я находился [192] В течение многих лет Джон Фаулз постоянно переписывал этот автобиографический роман, охватывавший период, когда он преподавал в «Сент-Годрик» в Хемпстеде. Название «Кубики» дано потому, что роман выстроен как бы из мозаичных фрагментов. . А напечатай я его, он стал бы мне неинтересен, как и все остальные.

Окружающий меня полный интеллектуальный вакуум, что это — проклятье или благословение? Не знаю. Когда Том и Фей гостили у нас, меня поразило, что серьезные (или даже просто остроумные) разговоры исчезли из жизни преуспевающей интеллигенции. Раз или два я забрасывал приманку, но это расценивалось (и думаю, дело тут не в неловкости рыболова), как нечто нелепое, чуть ли не вызывающее раздражение. Опять Джон Фаулз завел свою шарманку. Подозреваю, что это новая, общая черта английской культуры или же развитие старого латентного заболевания. Теперь никто не пишет писем всерьез, никто не говорит — только болтают или сплетничают. Все это перепоручается телевидению, которое никто не смотрит, или книгам, которые никто не читает.

Два дня назад к нам приезжал Ник, друг Анны, и еще два ее приятеля из Бристоля. Я предпочел бы думать, что нагнал на них страх (я хочу сказать, это было бы лучше, чем сознавать, что они так же тупы и ко всему равнодушны, как наше поколение), но как бы то ни было, а только венгр Ник по-настоящему ценит серьезность и ум, но ему, бедняге, мешает дезориентация эмигранта и отсутствие полноценного образования.

Не могу поверить, что люди могут робеть в общении со мной, хотя тому есть странное подтверждение: во время своего пребывания у нас Том, оставшись со мной наедине, спросил с необычной для него застенчивостью, пишу ли я сейчас что-нибудь новое. Нет, ответил я, ничего особенного, всего лишь статью о крикете для спортивного журнала, и пристально посмотрел на него. Это была единственная игра за весь уик-энд, в которую он отказался играть.

Том также сказал мне: в «Букере» недовольны тем, что я не взял 250 фунтов, которые не заработал (разве как мученик), а получил в виде прошлогодней премии. Он советовал пожертвовать их на благотворительность. Я предложил отдать деньги КОЗП (Королевскому обществу защиты птиц). Это приведет их в ярость, с удовольствием сказал Том. Все-таки он меня не понимает.

Еще одно непонимание — из лондонской жизни. Как-то вечером он пришел к нам и объявил, что Комитет Совета по искусствам и литературе, членом которого он является, принял («почти наверняка») решение создать новое литературно-критическое обозрение. На что я отозвался следующим образом: нужен литературный журнал, а не критический. Дискуссии не возникло; я потерял дар слова. Пытаться помочь литературе, рецензируя на высоком уровне плохие романы, — все равно что помогать хирургии, более подробно рассказывая о неудачных операциях; ведь хирургам по-настоящему надо только иметь возможность учиться и показывать на практике свое мастерство.

Подж — Фред Портер, марксист, друг Дж. Фаулза; они познакомились еще в Оксфорде.

Элизабет Фаулз (1926–1990) — первая жена писателя. (Здесь и далее курсивом даны примечания Н. Г. Мельникова.)

Родившийся в августе 1965 г. Джонатан — сын Хейзел, сестры Джона Фаулза и ее мужа, Дэниела Салливена.

Джейн Ричардс, двоюродная сестра Джона Фаулза, живущая в Лайме.

Редактор Джона Фаулза; издатель его книг в Америке.

Джулиан Бах, литературный агент Джона Фаулза в Америке.