Иван Серов - Записки из чемодана

Поздно вечером вернулся и заслушал начальников, где ещё организовали лагеря. Картина прямо неутешительная. Размещать негде. Все здания немцы и мы разбили, что хочешь, то и делай. Созвонился по ВЧ с А. В. Хрулёвым и попросил сотню штабных палаток. Обещал [159].

На следующее утро пошли с генералом медицинской службы (фамилию забыл) двухметрового роста, и особенно у него были большие полуметровые погоны. Пошли по мед. сан. батальонам, ну это только название. Сараи, склады и т. д. — это где размещались раненые.

Генерал мне в разговоре сказал, что большая часть раненых помрёт, так как они несколько дней до пленения не получали медпомощи, такая же участь ждет и легко раненых, так как в таких антисанитарных условиях получат гангрену и другие гадости. На это я ему сказал, что мы сюда их не звали, поэтому пусть сами и расплачиваются [160].

Днём мне Воронин (начальник УНКВД) показывал карьеры-ямы и другие места, куда решили вывозить трупы и закапывать тракторами. Ну, я согласился. Другого выхода не было. Иначе весной началось бы разложение и заразы. Запросил эшелон извести, чтобы ряды трупов посыпать, чтобы быстрее уничтожались.

Всё время поддерживал связь с Рокоссовским, Еременко*, который был командующим фронтом вместо снятого Гордова. Рокоссовский, я с ним уже второй раз встречался, первый раз под Москвой, когда он командовал 16 армией, и сейчас. Он и тогда, и сейчас производил впечатление грамотного, вдумчивого генерала, в отличие от Еременко, этого малограмотного самовлюбленного, хвастливого и довольно трусливого перед начальством генерала.

Пока возился с военнопленными, получил решение из Москвы, обязывающее организовать переброску войск фронта Рокоссовского в центр<���альную> часть в течение 5–6 суток. Стал железнодорожником.

Вот где раскардаш, так это в железнодорожной державе. Никто никого не слушает, сам себе командир. Угля нет, поезда не принимают, порожняка Москва не шлёт. Беда. А отвечать перед Сталиным придётся.

Дал телеграмму в Москву, оказывается, Кобулов уже сидит в НКПС и регулирует, кому сколько вагонов подать. Созвонились, пузырится, почему дал телеграмму.

Прошу вагонов. Говорит: нет. А я знаю, что на соседнюю дорогу даёт. Это он делает мне в пику, чтобы подвести меня и потом сказать, вот какой я нерасторопный. Поругались. Звонил Хрулёву, а тот ссылается на Кобулова, который всё взял на себя.

Как назло, начались заносы. Мои планы начали срываться. Поехал сам на станцию наводить порядок. Оказалось, что на станцию подали вагоны, но нет войск. Я к Рокоссовскому, почему срывает план, который мы вместе утвердили. Клянётся, что все идет по плану.

Попросил ещё подкрутить командующих армиями и дивизиями, чтобы не срывали и вовремя подводили войска. С большими мучениями уложился в срок. Войска были отправлены под Курск.

Только отправились последние эшелоны, как получил телеграмму из Москвы: немедленно вылететь в Краснодар, и там будут даны дальнейшие указания. Это был уже март месяц.

В Краснодаре в УНКВД узнал, что вызваны командующие армиями Северо-Кавказского направления, которые собираются на вокзале. Туда прибывает член ГОКО Берия.

Поехал на вокзал. Увидел — военные «виллисы» стоят. Пошёл туда, стоит поезд и два вагона. Около них генералы, когда подошёл поближе, то увидел знакомых: И. Е. Петров, И. И. Масленников, командующий 18 армией Леселидзе, 9 армией Гречкин, генералы Мельник, Коротеев, Гречко* — 56 армия.

Поздоровался. Спрашиваю: зачем собрались? — Не знаем. — Они начали у меня спрашивать, а я тоже не знаю. Затем увидел охранника Саркисова*, подозвал и говорю, для чего нас вызвали. Он ответил: сейчас вызовут.

И действительно, нас всех пригласили в салон вагона, где с нами общим кивком поздоровался Берия и справа от него стоял полковник с рыжими усами. Сели.

Берия сказал, что он послан ГОКО организовать наступление войск, для того чтобы вышибить немцев с Таманского полуострова [161]. Заслушал командующих, кто как это думает выполнить. Потом, обратившись к Гречко, спрашивает: ну как т. Гречко, успех будет, если так организовать. Встал генерал-лейтенант Гречко А. А., командующий 56 армией, высокий, худой и говорит по-украински, улыбнувшись: «Не знаю, чи будет, чи ни».

Берия хмуро надвинул пенсне на нос и ничего не сказал. Затем он объявил, что командовать группой войск, которая будет обеспечивать наступление на Таманском полуострове, назначается И. Е. Петров, и далее добавил: для координации действий двух армий Мельника и Коротеева выделяется зам. НКВД Серов [162]. Можете разъезжаться и приступать к организации. Сидевший усач-полковник всё записывал.

Когда мы вышли из вагона, Гречко у меня спрашивает: ты не знаешь, кто этот полковник, я ответил — нет. Затем вышел Саркисов, и я спросил у него. Он ответил, что это полковник Штеменко, ведёт Северо-Кавказское направление [163]. Ну, после этого «инструктажа» мы разъехались.

Поздно вечером я был уже у командующего Мельника. Посоветовались, как будем действовать, и около часу ночи я собрался на отдых, вдруг звонок по ВЧ. Я подошёл, так как телефонист сказал: из Краснодара просят Серова.

В трубке голос Берия: сейчас же вылетай в Краснодар и приезжай ко мне. Я говорю, ночью меня ПВО собьёт. Ну, а когда? Я говорю, с рассветом. Потом спросил, надолго ли? Так как тут я был только у т. Мельника. В ответ услышал: с рассветом будь у меня.

Утром в 7 часов я уже стоял возле вагона. Вышел Саркисов, позвал. Там Берия в одной нижней рубахе, сухо поздоровавшись, сказал: вылетай сейчас же в Москву. Звонил Сталин, там неприятность, но не сказал, какая [164].

Я сказал «хорошо» и вышел. Поехал на аэродром, где находились мои лётчики, и через полчаса вылетел.

Когда прилетел в Москву, так народ даже не узнал, как за это время всё изменилось. Радость. Ликование. Немцы повсеместно отступают. Правда, дают частенько бой, но немец уже стал не тот, как в 41 году.

Правда, нужно сказать, что и солдаты стали не те. Обстрелянные, с опытом. Солидные. Уже отличишь старослужащего от недавно призванного.

На днях ко мне заходил Василий Сталин, правда, не в первый раз. В начале войны он был у меня сразу по окончании авиаучилища в чине капитана. Командовал эскадрильей где-то под Москвой и просил поставить ему правительственный аппарат ВЧ. Я ему разъяснил, что не положено, так как даже у командующих армиями пока ещё не у всех имеется ВЧ [165].

Затем он несколько раз еще заходил по разным вопросам, в том числе, ходатайствовал за какого-то особиста, «очень умного парня». Я его направил к Абакумову.

На этот раз пришёл В. Сталин тоже просить ВЧ ком<���анди>ру авиадивизии. Василий командует уже авиаполком. Я опять отказал.