Михаил Смирнов - О Михаиле Кедрове

Публикуется впервые

Мандат за подписью В. И. Ленина был вручен Михаилу Сергеевичу Кедрову 23 мая 1918 г., после совместно принятого Совнаркомом РСФСР и ВЦИК постановления о ревизии местных учреждений РСФСР, или, как дословно говорилось в постановлении, «выяснения положения дела, устранения беспорядков и преступлений, восстановления нормального хода государственно-общественных дел». Свою работу «Советская ревизия» должна была начать с оказания помощи местным Советам северных губерний, прежде всего Архангельской. На то имелись серьезные причины. Империалистические круги Антанты весной 1918 г. начали интервенцию на советском Севере, замаскировав ее так называемым «словесным соглашением» с эсеро-меньшевистским большинством Мурманского Совета якобы с целью защиты побережья от немцев. 6 марта первые 170 солдат английской морской пехоты высадились с крейсера «Глори» и разместились в береговых казармах Мурманска. Советский Север привлекал интервентов своими естественными богатствами, которые можно было вывозить за границу через Мурманск и Архангельск. Отсюда сравнительно близко было до Петрограда и Москвы — революционных центров России. На мурманских и в особенности на архангельских складах находились большие запасы боеприпасов, военного имущества, угля и других грузов, завезенных сюда союзниками во время мировой войны. «Мирные» заявления Антанты «о помощи многострадальному русскому народу» никого не обманывали.

Советская власть на Севере в то время не располагала ни военным флотом, ни в достаточной степени вооруженными силами. Кое-где на местах в ожесточенной борьбе с буржуазно-кулацкими элементами и их защитниками — правыми эсерами она еще только устанавливалась. Для эвакуации военных грузов Совнарком в марте 1918 г. направил в Архангельск правительственную комиссию (Чрезвычайную комиссию по разгрузке Архангельского порта — Чкорап) во главе с членом коллегии Комиссариата по демобилизации старой армии С. Н. Сулимовым. Однако комиссия не смогла до конца выполнить задание, сломить сопротивление находившихся там консулов стран Антанты, меньшевиков и эсеров из Архангельского Совета, контрреволюционных элементов из администрации железной дороги и порта, которые саботировали отправку грузов. 18 мая, в тот день, когда Совнарком и ВЦИК вынесли решение о посылке «Ревизии», в Москве была получена телеграмма из Архангельска: «Сегодня вечером взрывом бомбы разрушен автомобиль Чкорапа в районе Смольного Буяна. Тяжело раненный красногвардеец охраны умер в больнице… Настроение красногвардейцев в связи с террором крайне нервное…» [29] Центральный государственный архив Советской Армии (далее: ЦГАСА), ф. 33987, oп. 2, д. 38, л. 59.

Через несколько дней специальный поезд с «Советской ревизией» во главе с М. С. Кедровым покинул Ярославский вокзал в Москве. Для Михаила Сергеевича это было не первое партийное задание…

Первую остановку поезд с «Советской ревизией» сделал в Ярославле, вторую — в Вологде. Сотрудники «Ревизии», состоявшей из 11 секций (военной, финансовой, продовольственной и др.), работали быстро и действовали решительно: в Ярославле очистили от чуждых элементов аппарат продорганов, в Вологде провели национализацию местных филиалов частных банков. Однако в этих городах «Ревизия» не задержалась. 21 мая германская подводная лодка потопила промысловое судно «Харитон Лаптев» в районе мыса Святой Нос. Союзники и их «друзья» из Мурманского Совета сразу же начали с демагогической целью кричать о «германской угрозе» всему краю. Под этот шум в Мурманском порту рядом с «Глори» стали на якоря французский крейсер «Адмирал Об», американский — «Олимпия» и английский пароход «Порто», имевший на борту батальон пехоты. Кроме того, в районе Печенги находился английский крейсер «Кокрейн», десант с которого был высажен в Кандалакше. В районе Мурманск — Кемь находилось 1,5 тыс. разагитированных агентами Антанты бывших военнопленных сербов, подозрительно долго дожидавшихся там пароходов для отправки на родину. Общие сухопутные силы Антанты насчитывали здесь около 4 тыс. человек.

28 мая поезд с «Советской ревизией» стал на станции Архангельск-Пристань. В тот же день Кедров и его помощники провели совещание с руководителями архангельских большевиков. Разговор был предельно откровенным. Собравшиеся говорили о напряженном положении в городе и губернии. Оторванность Архангельска от центра революционной России, отсутствие политически грамотных советских и партийных кадров, засилье меньшевиков и эсеров крайне затрудняли выполнение стоявших перед местными Советами задач. В городе фактически все дела решала городская дума, в которой заседали эсеры и бывшие гласные. В губернии не успели принять своевременные меры к завозу хлеба, так что его запасы были ограниченны. Купечество в городе и кулачество в деревне спекулировали на продовольственных затруднениях. В результате саботажа предпринимателей лесозаводы работали с перебоями, в промышленности росла разруха. Безработицу и голод меньшевики использовали для антисоветской агитации. «Ревизия» Кедрова совместно с архангельскими большевиками наметила экстренные меры по укреплению Советской власти. «Надо усилить влияние большевиков, идти на фабрики и заводы, — сказал М. С. Кедров, подводя итоги совещания. — Обратиться к беднейшим слоям крестьянского населения. Объяснить обстановку в стране, задачи, стоящие перед Советами. Без привлечения к своей работе самых широких слоев трудящегося населения мы ничего не сделаем. Одновременно ударить по врагам революции. Наладить деятельность Чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией, активизировать организацию вооруженных сил, провести новые выборы в местных Советах».

Не теряя времени, все секции «Ревизии» приступили к работе. Трудились круглосуточно, оставляя несколько часов на сон. Когда отдыхал М. С. Кедров, никто не знал. Его высокую фигуру в военной гимнастерке, перетянутой ремнем, видели везде. На судостроительно-ремонтном заводе в Соломбале он приводил конкретные факты о связях меньшевиков и эсеров с контрреволюцией; рабочих Маймаксы убедил создать боевую дружину и заняться военным обучением. Вечером он принимал трудящихся города с жалобами и заявлениями, а ближе к ночи выслушивал доклады сотрудников «Ревизии». Через несколько дней после приезда Кедров обратился к трудящимся города с просьбой оказать делу «Ревизии» свое посильное содействие…

«Ревизией» был собран значительный материал о деятельности советских учреждений, и она перешла к решительным действиям. Прежде всего финансовому отделу губисполкома было приказано немедленно провести в жизнь декрет Совнаркома от 20 декабря 1917 г. о прекращении платежей по купонам и дивидендам. Гласным городской думы и членам управы предлагалось в трехдневный срок внести в казну деньги за незаконно оплаченные купоны по городским займам. За саботаж мероприятий Советской власти городская дума была распущена, о чем Кедров известил население приказом, в котором разоблачил уловки думцев. Функции думы и ее имущество передавались отделам губисполкома. Целиком был сменен состав городской продовольственной комиссии, отпускавшей частным торговцам пудами муку, крупу и сахар, в то время как рабочие получали овес, да и то по карточкам. В комиссию направили представителей от рабочих. На предприятиях был усилен рабочий контроль над производством. Перед Высшим советом народного хозяйства «Ревизия» поставила вопрос об окончательной национализации всех лесопромышленных предприятий Архангельской губернии.