Михаил Смирнов - О Михаиле Кедрове

Говорил Кедров громким голосом, четко формулировал свои мысли. Все слушали с большим вниманием.

— Красная Армия разгромила Колчака и Деникина, очистила от белогвардейцев юг России, сбросила в Черное море Врангеля, освободила Северный Кавказ и Азербайджан. Теперь настало время помочь освободиться от врага грузинскому народу. Ваша группа — головная на тифлисском направлении. Двигаться будете вместе с армейскими частями.

Сделал паузу, затем продолжал:

— Ваша главная задача — методами и средствами ЧК способствовать установлению и укреплению Советской власти в Грузии, помогать в создании местных Советов. Чтобы быть на высоте своих задач, необходимо вести разведку, выяснить состояние путей и мостов, предупреждать акты саботажа и диверсий на железной дороге. Выявлять белогвардейцев и их меньшевистских пособников. Изъять скрываемое буржуазными элементами и кулаками оружие.

Речь М. С. Кедрова все мы слушали с большим вниманием, и по ходу речи становились ясны не только задачи, но и, я бы сказал, подходы, пути к их решению. Особенно подчеркивал Кедров необходимость установления связей с местным населением, завоевания его доверия и симпатии, а этого можно добиться строгим соблюдением законности и агитацией.

— Да, и не удивляйтесь, — говорил Кедров, — агитацией. Нужно постоянно вести агитацию, возбуждать среди населения, железнодорожников энергию к самодеятельной работе по восстановлению и укреплению транспорта. В борьбе против саботажа и саботажников используйте силы ячеек РКП(б), помогайте им в создании местных Советов.

В конце своей яркой и страстной речи Кедров потребовал от нас постоянно быть в курсе современной жизни и информировать транспортный отдел и полпредство ЧК о всех событиях на фронте и на транспорте.

Ответив на вопросы (их было немного) чекистов, Кедров отпустил нас, оставив только старшего группы Малышева.

Нам было разрешено пойти домой, собрать все необходимое и собраться в определенное время в условленном месте. В ту же ночь наш поезд отправился на запад, к границе с Грузией. Группа следовала в одном эшелоне с войсковым штабом. В наше распоряжение было выделено несколько вагонов.

Эшелон двигался очень быстро, была одна задержка — белогвардейцы взорвали мост через реку. От Тифлиса вслед за наступающей Красной Армией дошли до Батуми. Были встречи с железнодорожниками, местными жителями. На этих встречах мы полностью оценили значение указаний Михаила Сергеевича. Мне запомнилась встреча со старушкой грузинкой на ее подворье. Смотрит на меня эта старушка и с сильным акцентом говорит: «Какие же хорошие вы, большевики, а нам чего только не говорили о зверствах большевиков. А вы хорошие, добрые люди и не похожи на тех зверей, какими вас изображали».

Пожалуй, после этой встречи и слов старушки я понял слова Кедрова о необходимости завоевания симпатий населения, соблюдения советских законов…

После освобождения Грузии и установления Советской власти наша головная группа влилась в транспортный отдел Закавказской ЧК. Налаживать ее работу помогал полномочный представитель ВЧК М. С. Кедров. Это был деловой человек, до фанатизма преданный революции, строгий и требовательный и в то же время скромный товарищ. Вспоминается такой случай. Еще до отъезда нашей группы в Грузию на Каспийском море задержали судно с контрабандой риса. По правилам того времени полагалось часть контрабанды раздать тем, кто ее задержал, — пограничникам, чекистам. В соответствии с этими правилами составили список для раздачи причитавшейся нашему подразделению части риса. Представили этот список М. С. Кедрову на утверждение. Паек-то тогда был скудным. Кедров список этот утвердил, вычеркнув предварительно из него свою фамилию. Находясь в Закавказье, Михаил Сергеевич отказывался от каких-либо приношений, подарков и приглашений «на хлеб-соль». На сей счет он был человеком весьма щепетильным. Все мы учились у Кедрова скромности, деловитости и чуткости.

Сам Кедров был истинным чекистом, беспредельно преданным делу Ленина, взыскательным к себе и товарищам, в высшей степени организованным работником. И в то же время это был реальный, земной человек, чуткий товарищ, требовательный и заботливый начальник.

Публикуется впервые

Наш отец Христиан Фраучи был общителен, любил молодежь. Летом к нам в Ждани приезжали друзья брата Артура — студенты. Стол всегда был накрыт на 10–12 персон. И отец никогда не высказывал неудовольствия по этому поводу. А многочисленные родственники! Сестры матери с мужьями — Подвойские, Кедровы, сестры Мария и Элеонора. Все всегда с детьми. У Кедровых три сына — Бонифатий, Юрий и Игорь, у Подвойских четверо детей — Олеся, Лида, Лева и Нина. И всех отец принимал радушно.

В период столыпинской реакции, когда прогрессивно настроенные люди и революционеры были вынуждены скрываться от преследования охранки, Н. И. Подвойский и особенно часто М. С. Кедров месяцами скрывались у моего отца.

Михаил Сергеевич был необыкновенным рассказчиком. Его с интересом слушали и мой отец, и вся наша молодая поросль, в том числе и я. Мой отец был выходец из Швейцарии. Приехав в Россию, отец был удивлен несправедливостью строя в царской России. Но он только видел эту несправедливость, а ему хотелось понять, почему это происходит. В Швейцарии он окончил только начальную школу. Но любил читать книги, читал много, всю жизнь, и полюбил русскую литературу. Он внимательно прислушивался к рассказам Н. И. Подвойского и особенно М. С. Кедрова. Эти рассказы и чтение способствовали просвещению Христиана Фраучи.

Но особенно сильное влияние Кедров оказал на моего брата Артура Христиановича Фраучи, студента Петербургского технологического института. В 1916 г. Артур окончил институт и по совету своего учителя, крупнейшего ученого в области металлургии профессора В. Е. Грум-Гржимайло, поехал работать на уральские металлургические заводы, чтобы овладеть специальностью инженера-металлурга. Там, на Урале, он восторженно встретил Февральскую революцию 1917 г. Летом того революционного года по вызову Кедрова Артур Фраучи вернулся в Петроград и окунулся в атмосферу революции.

Кедров был истинный революционер огромного диапазона, самой высокой идейной и моральной чистоты. Вместе с тем это был исключительно интересный человек. В 1934 г., когда я работал дежурным врачом Лечсанупра [74] Лечебно-санитарное управление Наркомздрава. Кремля, ко мне пришел М. С. Кедров и сказал: «Знаешь, Виктор, доктор Николай Нилович Бурденко сказал, что необходимо ампутировать мне ногу. У меня облитерирующий эндоартериит [75] Эндоартериит облитерирующий — заболевание с обширным поражением сосудистой системы, сопровождающееся нарушением питания тканей, преимущественно нижних конечностей. . Ужасно болят пальцы, и пропал пульс на артериях, и типичная для болезни „перемежающаяся хромота“». Помнится, заболевание он назвал по-латыни.