Юрий Богданов - 30 лет в ОГПУ-НКВД-МВД: от оперуполномоченного до заместителя министра

В то же время, видимо, кто-то из доброжелателей подсказал начальству мысль, что, мол, бывшего министра Круглова лишили пенсии, хотя он никаких взысканий не имел, а вот бывшего некогда его заместителя Богданова только что выгнали по служебному несоответствию, а, вроде бы как, с полной пенсией. Там, наверху, могут быть недовольны. Безусловно, мысль была интересная. Решили: Богданову пенсию урезать, а под Круглова начать копать.

5 октября 1959 года по личному составу МВД СССР был издан в дополнение к прежнему новый приказ министра, в котором в отношении Богданова говорилось: «Учитывая серьёзные нарушения соцзаконности, допущенные в период работы в органах госбезопасности, считать уволенным с применением ограничения в пенсионном обеспечении» [А.8].

По служебной части Богданова наказали как могли и теперь передали карты в руки следующему внесудебному органу — КПК при ЦК КПСС.

Остаётся сказать лишь «спасибо» за то, что моего отца в тюрьму не посадили, а ведь вполне могли бы. Впрочем, в новые времена гораздо приятнее было наблюдать со стороны, как враг народа ходил, вроде бы, на свободе, но весь оплёванный, не имея возможности защитить свою честь.

После того как Бюро ЦК КПСС по РСФСР приняло решение об освобождении Богданова от занимаемой должности и передаче его дела в КПК при ЦК КПСС, на контроль у председателя КПК Н.М. Шверника в тот же день поставили секретную карточку с заказом на новую жертву. Началось формирование персонального партийного дела по исключению бывшего работника органов внутренних дел из рядов Компартии. По просьбе ответственного контролёра КПК В.П. Ганина, которому поручили вести данное дело, из Управления кадров МВД СССР были направлены «Материалы проверки на заместителя министра внутренних дел РСФСР Богданова Н.К.», представлявшие собой один том на 311 листах. Из МВД РСФСР в тот же адрес переслали личное дело. В самом Комитете уже скопились некоторые материалы ещё с 1957 года.

Попавшему под партийный колпак Богданову предложено было представить в КПК свои объяснения. 3 июля 1959 года член КПСС с 1929 года, партийный билет № 00454182, передал в КПК свои соображения по этому вопросу на 10 листах машинописного текста. В объяснениях говорилось о том, что «в 1937–1938 годах Лужским райотделением НКВД, по распоряжению НКВД СССР и Управления НКВД Ленинградской области, проводились массовые аресты граждан с направлением следственных дел на рассмотрение тройки УНКВД». Вот наглядный результат реализации инициативы партократов по борьбе с врагами народа, о чём через 20 лет никто не пожелал вспоминать. Далее, к сожалению, без ссылки на соответствующие приказы наркома внутренних дел, постановления партии и правительства тех лет, кратко описывалась сложившаяся в районе и в области обстановка (см. главу 11).

По конкретным следственным делам Богданов разъяснил следующее. «На некоторых лиц мной были составлены протоколы допроса, а уполномоченный т. Варицев их подписал. В то время существовала практика, когда при вызове на допрос арестованных с ними беседовали, составляли записи, а потом писали протокол. Областное управление требовало обязательно протоколы печатать на машинке, но у нас была одна машинистка, с работой не справлялась, потому протоколы писались от руки. Вот почему, в порядке помощи т. Варицеву, который был перегружен, я писал с его записей протоколы, не считая в то время это как нарушение. Каких-то других мотивов в данном случае у меня не было». По другим следственным делам 1937–1938 годов, описанным нами в главах 12 и 16, были даны подробные разъяснения. В частности, по делу студентов Лужского педучилища Богданов отметил, что действительно допрашивал Тамберга и Ямбурга, но никаких незаконных методов при допросе не допускал. Позднее, когда передопрашивали этих лиц, они сообщили, что от своих прежних показаний отказались потому, что все отказывались. В отношении следователя Сергеева указали, что он никаких нарушений не допускал. По поводу ареста Семёнова признал свою вину в том, что, не разобравшись , подписал ордер на арест, не проверив правильность составления всех документов помощником оперуполномоченного Горюновым, только что прибывшим из школы и потому не имевшим опыта в оформлении бумаг.

По делу «Националисты» Богданов написал, что он «безусловно повинен», поскольку «не разобрался в данном деле». Однако такому невниманию способствовало то обстоятельство, что «всё время следствием по этому делу не занимался, постоянно находясь в командировках по поручениям ЦК КП(б) Казахстана, Совнаркома и Наркомата внутренних дел Республики». В дополнение к изложенному сообщил: «В Казахстане я работал до 1946 года и до момента отъезда являлся членом бюро и Пленума ЦК КП(б)К. Если бы я был скомпрометирован по кустанайскому делу, то, вероятно, не остался бы в составе ЦК КП(б) Казахстана, которому было известно это дело во всех подробностях».

Попытку инкриминировать какие-то дела по Ленинграду после назначения Богданова начальником областного УВД «по указанию врага народа Берия» удалось отбить. Теперь обвиняемый коммунист сам решил пойти в атаку на этом направлении. «С фактами грубейших нарушений социалистической законности мне пришлось встречаться и позднее, — писал Богданов. — Сделав выводы из прошлого, я принимал решительные меры к проверке таких дел и прекращению их, как необоснованно заведенных». Для примера привёл факты, когда в 1953 году добился освобождения из тюрьмы руководителей, обвинявшихся в принадлежности к ленинградской антипартийной группе, и ещё порядка 30 других заключённых. «После июльского Пленума ЦК КПСС (разоблачившего Берию. — Ю.Б.) мне на объединённом Пленуме обкома и горкома КПСС пытались (не без участия бывшего секретаря обкома Андрианова) прекращение дел отнести как антипартийную работу на практике. Но из этого ничего не получилось. После вмешательства ЦК КПСС и лично Н.С. Хрущёва всё это было отметено, я полностью реабилитирован и избран членом бюро и Пленума Ленинградского обкома КПСС».

Беспардонно изгонявшийся из органов внутренних дел опытный руководитель напомнил и о других страницах своей службы Родине, которые ни в одном из обвинений не упоминались, поскольку в них не могли найти криминала. «Будучи назначенным начальником ГУШОСДОРа МВД СССР, я проработал с 1946 по 1948 год. После этого назначен начальником Московского областного Управления МВД и Заместителем министра. В течение четырёх лет являлся членом бюро и Пленума Московского обкома КПСС, членом Исполкома Моссовета, депутатом Верховного Совета СССР. После смены руководства Московского Обкома и Горкома КПСС, когда первым секретарём Обкома был избран Н.С. Хрущёв, я был оставлен в числе членов бюро обкома и находился в его составе до 1952 года, когда был назначен освобождённым заместителем министра внутренних дел СССР. С 1955 года, работая зам. министра внутренних дел РСФСР, принимаю активное участие в деятельности партийной организации Министерства».