Сергей Ольденбург - Будда. Жизнь, деяния и мысли великого учителя

На предыдущих страницах мы изложили сущность учения Шакьямуни. Как метафизик, он смотрел на жизнь и ее явления сквозь призму субъективного мировоззрения. Глубоко разочарованный в жизни, он пришел к отрицательному, безотрадному и одностороннему взгляду на жизнь и, как результату этого взгляда, учению о нирване. Он совершенно упустил из виду, что жизнь человека не должна быть пассивной, что цель ее заключается не в бездействии и сне, а в энергичной деятельности и борьбе, в стремлении к развитию нравственных идеалов человека и в уничтожении всего, что противодействует этому развитию, и, смотря на жизнь с собственной точки зрения, создал нравственное учение, высший идеал которого состоит в подавлении всякого жизненного ощущения, в смерти заживо, в уничтожении мысли и чувства.

Шакьямуни дает краткое, но точное изложение этой морали. Вот оно: «Сидеть лучше, чем ходить, спать лучше, чем бодрствовать, всего лучше – смерть».

Ее неудачное начало, причины неуспеха. – Кашьяпа-огнепоклонник и его ученики. – Шакьямуни склоняет к принятию своего учения Кашьяпу и делается главой шестисот учеников. – Вторичное вступление на арену учительской деятельности. – Ложные слухи о политических замыслах Шакьямуни и опровержение им этих слухов. – Смерть отца. – Покровители и враги его. – Диспуты с антагонистами. – Преследования со стороны браминов и Девадатты, одного из учеников Шакьямуни. – Девадатта – основатель своей секты

Как мы сказали, Шакьямуни после долгих колебаний решил возвестить миру открытое им учение. Для этой цели он опять вернулся в покинутый им свет.

Но начало его учительской деятельности было неудачно – его ждало горькое разочарование: вместо ожидаемого успеха он встретил только насмешки и презрение. Когда в первый раз он выступил в городе Варанаси с публичной проповедью об открытых им истинах избавления от страданий, многие из слушавших его громко выражали сомнение в здравости его умственных способностей и говорили, что «царский сын сошел с ума». Между прочим, в Варанаси он встретил своих родичей и хотел на них испытать силу своего учения и красноречия. Но и родичи ответили ему насмешками и укоряли его в непостоянстве и легкомыслии, с каким он изменил свою жизнь, уйдя в отшельничество. Они доказывали ему, что у него еще нет ни необходимого авторитета в деле проповеди, ни опытности, какими обладают другие философы.

Действительно, Шакьямуни совершенно терялся среди массы философов различных школ и отшельников, бродивших, поучая и нищенствуя, по стране и имевших большей частью своих учеников и последователей среди народа.

Народ не отличал его от этих нищенствующих философов, и, когда последние из опасения найти в новом философе опасного соперника, способного внушить народу недоверие к ним и лишить их, таким образом, средств к существованию, стали преследовать его, народ недоумевал и спрашивал: «Чего вы хотите от него? Разве он не такой же нищий, как и вы?»

Одному, без последователей, Шакьямуни трудно было выделиться из толпы отшельников и бороться с влиянием других философов, более опытных и пользовавшихся известностью и уважением в народе.

Неудачное начало общественной деятельности заставило Шакьямуни обратить внимание на шаткость своего положения.

Он стал приискивать средства, с помощью которых он мог бы подействовать на общественное мнение, и нашел, что самым лучшим средством будет приобретение возможно большего числа последователей.

Для достижения этого он решился склонить к принятию своего учения кого-нибудь из наиболее известных, имевших своих учеников и последователей философов.

Выбор его пал на аскета Кашьяпу. Он вновь возвратился на берега реки Нираньчжары, где жил Кашьяпа-огнепоклонник, последователь учения, которое считало огонь самым могущественным деятелем в целом мироздании. Наряду с поклонением огню Кашьяпа поклонялся небесным светилам. В известные часы дня Кашьяпа и его ученики приносили животных в жертву огню, а ночью разводили на жертвенниках огонь и зажигали лампы. Недалеко от Кашьяпы жили два его младших брата – Гая и Нати. Они также поклонялись огню и хоть имели своих учеников, но признавали авторитет старшего брата.

Кашьяпа славился необыкновенной строгостью жизни, и к нему ежегодно стекались на поклонение жители города Раджагрихи.

Шакьямуни решил употребить все усилия, чтобы склонить Кашьяпу к принятию своего учения.

Он отправился к Кашьяпе, но последний, заметив, что имеет дело с аскетом, а не учеником, принял его холодно и недоверчиво и во время беседы старался отклонить Шакьямуни от высказанного последним намерения поселиться вблизи Кашьяпы.

Но ни холодная встреча, ни недоверие Кашьяпы не повлияли на Шакьямуни, он продолжал настойчиво стремиться к намеченной цели. Поселившись невдалеке от Кашьяпы, он терпеливо и осторожно старался заслужить внимание знаменитого анахорета. Он оказывал ему знаки внимания и разнообразные услуги, простер свою угодливость даже до того, что разводил огонь на жертвенниках при поклонениях Кашьяпы. Когда к Кашьяпе стекались пилигримы, Шакьямуни постоянно удалялся на другой берег Нираньчжары и жил в уединении, пока последователи Кашьяпы были при своем учителе. Когда они удалялись, он вновь возвращался к Кашьяпе.

Шакьямуни поступал так, чтобы отклонить тень всякого подозрения со стороны Кашьяпы и показать ему, что он вовсе не имеет намерения подрывать его авторитет учителя и доверие к нему его последователей.

Подобным поведением он постепенно приобрел доверие и дружбу Кашьяпы. Дружеские отношения философов еще более окрепли, когда Кашьяпа спас жизнь Шакьямуни во время переправы вброд через реку Нираньчжары. Тогда в разговорах и беседах Шакьямуни начал постепенно оспаривать воззрения Кашьяпы и доказывать ему их несостоятельность. Наконец цель его была достигнута.

Три жреца наблюдают за стенами дворца

Кашьяпа, а вместе с ним его ученики признали учение Шакьямуни истинным и сделались его учениками. За Кашьяпой последовали и его братья.

Таким образом, Шакьямуни разом встал во главе шестисот учеников и теперь мог смело еще раз попытаться возвестить миру открытое им учение.

С чашами для подаяний в руках Шакьямуни и его ученики покинули берега Нираньчжары и направились к городу Раджагрихе, питаясь в пути доброхотными подаяниями жителей встречающихся деревень.