Игорь Назаров - Таежные отшельники

После завтрака снесли все вещи вновь к костру возле лабаза на речке — нужно быть готовым к быстрой погрузке в вертолет, который сядет рядом на косе Ерината. От нечего делать чешем языки. А Агаша подписывает всем нам командировки. На официальном бланке она старательно выводит: «Прибыл 21 августа, выбыл 26 августа от Адама лета 7495 года. Писала Агафья на Йринате» (цифры она указывает, конечно, буквами, как было принято раньше на Руси). Спрашиваю: «Агаша, что труднее — писать или дрова рубить, картошку копать?» Отвечает: «Писать трудно, поболее посидишь, так окрепнешь (в смысле занемеет тело, устанешь). Таки-то дела (рубить дрова, копать), ежеле по силе, легче! Письмов-то я много переписала, много (с интонацией, что проделала огромную работу)». И, резюмируя, добавляет: «И что за труд — работает три пальца, а болит все тело». Прямо-таки философское обобщение.

Оказывается, сегодня праздник Сретенье, Лыковы с утра усердно молятся, особенно много дед, читает по Семидесятнику. Агаша внимательно его слушает. Читает Карп Иосифович без очков, но не очень быстро, иногда с затруднением. В этих случаях Агаша, сидящая далеко от деда, по памяти подсказывает и поправляет его.

Время течет томительно медленно. Мои товарищи затеяли добычу серы на костре, я наблюдаю за природой. Окраска тайги быстро меняется. За сегодняшнюю ночь много появилось желтизны, горы буреют. К середине дня поднялся холодный ветер, низко несет облака. Весь день с сильным ветром, холодает. Пришлось надеть все имеющиеся одежки. За двугорбую скалу зацепилась темная туча. Уже часа три вершина покрыта ею. Туча как бы все расширяется вокруг горы, а отцепиться от нее не может. Холодно так, что даже не верится, что вчера палило солнце и можно было раздетым позагорать и умыться в Еринате.

Уже шестой час вечера, и надежд на вертолет почти никаких. Как жаль — пропадут анализы. В Еринате чуть прибывает вода, видно, вверху идет дождь. А вообще-то попахивает снегом. Нужно из Ерината «холодильник» переносить в землю. Если к шести часам вертолета не будет, то выкопаю яму возле избы и туда помещу анализы.

Все нервничают, разговоры уже переговорены. Что делать дальше? Идти на Каир? Для этого нужен весь световой день — дорога часов на 8–9 и очень даже трудная. Кстати, при тряске на ходу взятая на анализы кровь может пострадать. Думаю, что А. П. Черепанов решил, как и зимой, проучить нас и предоставить выбираться самим. Не зря в прошлый раз он говорил, имея ввиду деда и нас: «Надоел этот тунеядец, скорей бы он сдох, так перестали бы к ним ездить». Вертолет сегодня так и не прилетел.

Разбираем с Агашей ее аптечку. Еще раз рассказываю, какие травы и мази следует применять в случае необходимости. В почете у Агафьи пропасол, уже не раз приносивший ей облегчение. Попутно, видя у избы на полке подсолнечное масло в бутылках, пытаюсь объяснить Агафье пользу его использования в пищу. Однако выясняется, что магазинное масло Лыковы есть не могут. Но и оно в хозяйстве сгодиться — им мажут обутки из маральей шкуры, чтобы смягчить их.

Вечером Лев Степанович читает Лыковым последнюю статью В. М. Пескова о них в «Комсомольской правде». Внимательно слушают, но соглашаются не со всем, что там написано. Так, Агаша эмоционально отрицает, что киношники (сотрудники центрального телевидения) оставили плохой след и вынудили Лыковых убежать на Еринат, сменить место жительства. «Ежели бы тятя не сломал ногу, то еще бы летом перешли на Еринат», — говорит Агафья.

В вечерней молитве Агафья упоминает свою сестру Наталью. Оказывается, сегодня все Натальи именинницы и Агаша молится за них.

Вечер проводим у костра возле избы. Как всегда, в разговоре одна тема сменяет другую. Витольд Игнатьевич посоветовал Лыковым делать мыло из папоротника. Для этого его нужно сжечь в ямке и получить массу, дающую пену и пригодную для стирки. В разговоре Агафья упоминает, что Ерофей бросал кошку на растерзание собакам. Далее с тревогой она утверждает, что Ерофей говорил: «Как только тятя умрет, я приду к тебе жить». Обсуждается вопрос, как обезопасить Агашу от Ерофея. Лев Степанович обещает принять определенные меры воздействия на Седова. Я успокаиваю Агафью, говоря, что Ерофей только пошутил и ничего плохого он ей не сделает.

Неторопливый разговор продолжается. Речь идет о возможности заключения договора Лыковых с Абазинским промхозом о натуральном обмене. Например, Лыковы сдают в промхоз картошку или соболя (Агафья может их ловить капканами — «плошками»), а взамен получают муку, крупу, соль. Узнаем, что Лыковы делают ложки из березы или ольхи, другие породы дерева для этого не подходят.

К полуночи разговоры постепенно затихают. Как завороженные, затаив дыхание, наблюдаем фантастическую картину лунной ночи. Полная ярчайшая луна заливает окрестную тайгу, горы и реку феерическим светом. Создается удивительно контрастная — из свет и тени — картина. А Еринат внизу — уже не река, а струящийся, переливающийся, шумящий поток серебра.

9 сентября. Утро холодное, росистое, небо с редкими тучками. Из-за Курумчукской горы снизу просвечивает солнце. Пробежка, умывание в реке, сон как рукой сняло. С утра провожу врачебный «обход». Измеряю артериальное давление у Лыковых. У Карпа Иосифовича 135/90, пульс 52 удара в минуту с единичными экстрасистолами, у Агафьи — 110/60 и 73, соответственно. В месте вкола иголок воспалительных изменений нет никаких, общее самочувствие хорошее.

Собираем свои вещи в рюкзаки и сносим к костру у речки. Будем ждать вертолет. Решили, если к пяти часам вечера он не прилетит, то пойдем на Каир с ночевкой на «Севере». После завтрака Агафья и Николай Алексеевич пришли к нашему костру на речке. Агаша щеголяет в войлочных сапожках, когда-то подаренных Эльвирой Викторовной. Но сапожки сильно поизносились и сквозь дырки видны грязные пальцы. Однако сапожки теплые и мягкие и очень нравятся Агафье.

Из рассказа Николая Алексеевича Линкова узнаем некоторые подробности о нем. Родился в 1927 году 27 января в Курганской области. Проработал 40 лет, сейчас на пенсии. Чувствуется, что он человек образованный и начитанный. Служил в армии с 1945 года в Германии, а затем в Польше. Десять лет был радистом в танковых войсках, а затем техником-электриком в авиации. После службы работал в Киеве на студи документальных фильмов, а последнее время в Поти, все время электриком. Имеет 4-х детей. По словам Николая Алексеевича, и Агаша это подтверждает, он является дальним родственником Лыковых. Его бабушка или прабабушка была замужем за Фомой Лыковым, который являлся братом Иосифа, отца Карпа Иосифовича. Сегодня у костра и раньше, когда мы ходили «на речку», Николай Алексеевич ел приготовленную нами пищу из нашей посуды. По-видимому, староверские каноны для него не очень обязательны. Как-то это отразится на его отношениях со строгими старообрядцами?