Дарья Варденбург - Правило 69 для толстой чайки

– И не забудьте спасжилеты, – добавил Репа, многозначительно подняв палец.

Вот зловредный чувак, намекает на вчерашнее плавание со спасательным кругом. «Mistkerl», – обозвал я его мысленно дедовым словом и с удивлением почувствовал, что уже не сержусь на Репу по-настоящему и не боюсь его. Хотя он ненормальный, конечно. Сукин сын, Mistkerl. Я натянул свой спасжилет, как рыцарь латы, застегнул застежки, подтянул ремни и ощутил, как у меня по спине мурашки бегают, – я хотел скорее оказаться в лодке, скорее попасть на воду, я был готов ко всему. Ого!

– Эй, а это зачем? – заорал Тимур.

Репа спускал на воду «семидесятку».

– Это мне и Митрофану, – сказал он. – Митрофан, помогай, что стоишь.

Митрофан испуганно поспешил к Репе и, поскользнувшись на слипе, упал в воду. Хорошо, что он был уже в этом своем непромокаемом комбинезоне. Тимур захохотал. Потом он болтался без дела на берегу и насмешливо поглядывал на то, как мы с Тохой поднимали Митрофана и помогали Репе со швертботом.

– Мы с Митрофаном на «семидесятке», остальные на «оптимистах», – распорядился Репа. – Кто быстрее до камышей.

– До каких? – не понял Тимур.

Репа махнул рукой в ту сторону, где у противоположного берега виднелась зеленая полоса.

– До таких, – передразнил он Тимура.

Я добавлю, чтобы немного сбить пену торжественности, что неизвестным были всего лишь камыши на противоположном берегу. Но тем не менее.

Мы никогда еще не уходили так далеко от яхт-клуба. Риба с нами не было – Репа шел на «семидесятке» в паре с Митрофаном. И если бы кто-то из нас кильнулся и не смог бы сам встать на ровный киль или даже просто устал, выдохся, – этого человека невозможно было бы посадить в риб. Поэтому сход с дистанции исключался, надо было идти до камышей и обратно. Но вряд ли кто-то сейчас помышлял об отступлении – самым слабым из нас был Митрофан, он боялся даже легкого ветра, а Репа взял Митрофана с собой в лодку. Наш тренер не такой уж дурак. И, между прочим, Репа сразу посадил Митрофана на руль, а сам был на шкотах. «Семидесятка» под управлением Митрофана вела себя как сошедшая с ума акула – водила носом то вправо, то влево, порывалась описывать круги вокруг собственной оси, застывала растерянно на месте, встав против ветра, и с трудом пускалась снова в путь. Эта «семидесятка» мало чем напоминала себя вчерашнюю, на которой летали Репа и Шевцов. Но мало-помалу Митрофан успокоился, стал слушать, что ему втолковывает Репа, и сумасшедшая акула начала приходить в себя и нацелила свой нос на камыши.

Первое время я тоже нервничал, не мог толком настроить парус, лодка моя виляла, и я отставал. Но, как только стало ясно, что мы без шуток идем до другого берега, а наш берег уже далеко за спиной, я взял себя в руки. Вдобавок Тоха, увидев, что я отстаю, вернулась и пошла вровень со мной.

– Круче иди! – крикнула она мне. – Круче к ветру, не вались так!

Я подобрал грот и пошел круче. Тоха ободряюще кивнула. Мы с ней догоняли Тимура. Митрофан с Репой ушли вперед.

– Нечестно! – заорал Тимур им вслед. – У вас лодка быстрее!

– Почему это? – оглянувшись, весело заорал в ответ Репа.

– Парусов больше! – крикнул Тимур.

– Ну, так и весим мы больше! – крикнул Репа.

Тимур не нашелся что ответить, и даже по его спине было видно, как он злится.

– За ходом следи! – крикнул ему Репа. – Куда так режешься!

Еще бы немного – и Тимур встал бы в левентик, против ветра, и совсем остановился бы. Он посмотрел на парус, увалился и стал снова постепенно разгоняться. В этот момент мы с Тохой его догнали. Тимур в ярости лягнул свой борт ногой, что было совершенно лишнее, – его «оптимист» вздрогнул и потерял немного хода.

– Огибаем знак! – крикнул Репа и вытянул руку влево. – Правым бортом!

Слева на воде качался кусок пенопласта. Рыбаки так отмечают свои сети, я это знал.

– Там же сеть! – заорал возмущенно Тимур.

– Да! – с довольной улыбкой подтвердил Репа. – Поэтому обходить надо на безопасном расстоянии!

– На каком?! – взвизгнул Тимур. Если он и дальше будет так орать, сорвет себе голос.

Репа нахмурил брови и покрутил пальцем у лба – видимо, это означало, что пошевелить мозгами и рассчитать безопасное расстояние каждый должен сам.

Я огибал этот «буй» последний и видел, как это делали другие до меня. Митрофан провел «семидесятку» слишком далеко, хотя Репа ему кричал, что идти надо ближе. Тоха – она к тому времени уже обогнала Тимура – оставила между своим бортом и «буем» примерно метр. Тимур подошел к опасному куску пенопласта слишком близко, но в последний момент испугался и отвернул, описав такую же осторожную дугу, как Митрофан. Я решил пройти немного ближе, чем Тоха, – я был уверен, что это безопасно и что у меня все получится.

Получилось не совсем. Не знаю как, но меня вынесло прямо на этот пористый и заплесневелый, как старый сыр, кусок пенопласта. Я еле успел изобразить что-то вроде огибания, а проклятый пенопласт поплыл за мной как живой! Я не сразу понял, что зацепил швертом веревку, которая тянулась под водой от пенопласта к сети.

– Шверт поднимай! – крикнула мне Тоха. Она снова вернулась и крутилась рядом со мной.

Я в панике дернулся, поднял шверт, и веревка соскользнула. Пенопласт отстал и, словно разочарованный, вернулся на свое обычное место.

– Ура! – крикнула Тоха. – Погнали!

Первой до камышей добралась Тоха. Следом шли Митрофан и Репа.

– Финиш! – крикнул Репа, когда между Тохой и камышами было метра три. – Поворачивай!

Тоха повернула, и, когда она проходила мимо «семидесятки», Репа показал ей большой палец – отлично.

Все мы один за другим, не доходя до камышей, развернулись. Я был последним, но, честное слово, не особо расстроился – я был рад, что именно Тоха обошла всех.

– Беккер в заднице! – крикнул Тимур.

– Правило 69! – тут же последовал ответ Репы. Они с Митрофаном догнали Тимура.

– Чего? – скривился Тимур.

– Учи гоночные правила, чего-чего, – ответил Репа. – Неспортивное поведение.

«Семидесятка» обошла Тимура, и Репа крикнул:

– А теперь кто быстрей до клуба!

– Нечестно! – тут же взвизгнул Тимур. – Беккер первый!

Я действительно оказался первым – мы же пошли теперь в обратную сторону.

– Догоняй! – рассмеялся Репа.

– Ничего у вас не выйдет! – просипел Тимур.

Он все-таки сорвал себе голос на тренировке и теперь отчаянно сипел и скрипел. Он зачем-то задержался в тот день в яхт-клубе и увидел, как мы с Тохой на дальнем конце пирса дерем глотки. И догадался, что все это ради моего «лечения». Тоха пыталась добиться от меня внятных слогов и требовала, чтобы я кричал «да-да» и «на-на».