Михаил Кокшенов - Апельсинчики, витаминчики…

А потом мы долго шли по Суэцкому каналу до самой Александрии. Уже подуло холодным ветром и нам пришлось расстаться с шортами и майками. А когда мы пришли в Стамбул, так погода была почти наша, московская, апрельская. Ведь шли мы целый месяц!

Вместе с круизом закончилось и наше кино. Анатолий Эйромджан уложился день в день. И мне кажется, что сотрудники «Примэкспресса» — организаторы круиза, обязаны создателям фильма за такую замечательную рекламу.

Веселое.

Когда я прилетел в Сингапур и сел на пароход, у меня был целый месяц. Я думал: «Как это долго!» А когда через месяц я сошел с парохода в Одессе, то сказал: «Как это быстро!»

Грустное.

Месяц, находясь в круизе, я конечно же не смотрел телевизор и не читал газет. Приехал, включил. А там говорят, говорят и все то же самое!

Начав работать в театре Маяковского, я стал частым гостем Мосфильма, правда сначала совсем в маленьких эпизодических ролях. Помню две свои крошечные роли у замечательного режиссера Михаила Швейцера в фильмах «Время, вперед!» и «Золотой теленок». В фильме «Время, вперед!» я играл милиционера с пятью фразами. А в фильме «Золотой теленок» — секретаря. Кульминацией эпизода было сбрасывание героя Зиновия Гердта с крыльца какой-то конторы, куда он ломился.

Снимался фильм в Юрьев-Польском, под Суздалем. Нас поселили в жуткой гостинице на последнем этаже. Кровати были с панцирными матрацами, которые, когда мы ложились, сразу проваливались до пола. Нас в этой комнате жило трое — Николай Боярский, игравший Козлевича, Леня Куравлев — Балаганов и я. Мы приехали и сразу завалились спать. И вдруг в шесть утра услышали оглушительные, хриплые звуки гимна «Союз нерушимый». Мы вскочили. Коля Боярский бросился к окну и закричал: «Ребята, да здесь громкоговоритель висит, под нашим окном!» Мы дружно заорали: «Рви провода!» Коля выполнил наше требование и мы завалились спать дальше. Но через пять минут раздался оглушительный стук в дверь. Оказывается пришли снизу из швейной фабрики, которая шила подушки. Она почему-то начинала работать в шесть утра, и радио для сотрудников было окном в мир. Пришлось нам сбегать из этой замечательной гостиницы на частные квартиры.

Вообще на Мосфильме в те времена любили забраться со съёмками в какую-нибудь дальнюю киноэкспедицию. Например, фильм «Три времени года» мы снимали сначала в Кандалакше, это за Полярным кругом, а потом в Братске — тоже не ближний свет!

Фильм «Хозяин тайги» снимали в глубине Красноярского края на реке Мана. «Вечный зов» — в городе Новотроицке под Магнитогорском. Лететь туда нужно было самолетом с тремя пересадками. Притом «Вечный зов» снимался в этом Новотроицке года полтора. В основном снимали в горах. Утром тащились в эту гору часа два, объедаясь по дороге малиной и облепихой. Но зато, когда снизу раздавалась команда «Обед» — все слетали с этой горы за двадцать минут!

А такой фильм как «В тылу врага», снимался в Германии и Чехословакии. В те времена всеобщего дефицита, конечно же все в свободное время носились по магазинам. Из Чехословакии тащили люстры и кожу. И смешной артист — Саша Лебедев, врываясь в магазин, кричал: «У Вас есть женская кожа? Мне дочка заказывала!»

А фильм «Крах операции «Террор» мы снимали в Польше. Позднее фильмы начали снимать все ближе и ближе к Москве. Оказывается под Москвой есть и тайга, и горы, и даже — море. А раньше, когда я снимался у Сергея Федоровича Бондарчука в фильме «Степь», то съёмки проходили в настоящей степи под Ростовом целых три месяца. И когда мы не успели отсняться, так как началась глубокая осень, то степь построили в одном из павильонов Мосфильма. Те же стожки, та же трава, те же телеги. И даже лошади паслись. Только небо было настоящим.

Сейчас на Мосфильме я не был уже давно. К сожалению — не зовут!

Веселое.

На Мосфильме была специальная актерская картотека, в которую были занесены все артисты Союза. В учетной карточке был указан цвет глаз, цвет волос, рост, вес и даже размер обуви. Мне недавно удалось взглянуть на свою карточку. Оказалось, что когда я пришел на Мосфильм, то весил всего 69 кило, а сейчас — под сто! Откуда что берется?

Грустное.

Сейчас, конечно, не часто приходится бродить по коридорам Мосфильма. Там теперь пусто и звонко. А раньше — это был парад актеров, актрис и массовки!

Кроме Мосфильма и киностудии имени Горького, существовал совершенно особый мир — Ленфильм! Там в те годы работали такие режиссеры, как В. Мотыль, Г. Панфилов, Л. Хейфец, В. Трегубович. У всех этих режиссеров мне удалось сняться в самом начале моего кинематографического пути. На Ленфильме все было как-то по-другому. Там не было длинных коридоров и огромных павильонов, но жизнь кипела во всю. И мы — молодые московские артисты, с радостью принимали приглашение от этой киностудии. Самое интересное, что своих ленинградских, они почти не снимали. Ленинградцы снимались в Москве. И так, мы — питерские и московские артисты, встречались в поезде «Красная стрела». Кто-то ехал домой, а кто-то — из дома.

Вообще мне кажется, «Красная стрела» была частью кинопроцесса. Ты садился в поезд в приятном ожидании, что завтра утром у «паровоза» тебя будет встречать ассистент новой картины.

В «Красной стреле» тогда был буфет в десятом вагоне. И вот, все едущие артисты из двух городов встречались в этом буфете. И пьющие, и непьющие, и завязавшие торчали там до самого закрытия. Потом, после пожара на одном из поездов по ленинградской дороге, как раз в злополучном буфете, жизнь пошла более скучная! Буфет закрыли. Тусовались по купе. И так было долго. Сейчас в «Красной стреле» не то, и буфет, и ресторан всю ночь работают, только артистов нет. Некуда им ехать. А прежде некоторые просто «жили» в этой «Стреле». Снялся в Питере — и на спектакль в Москву. Снялся в Москве — и на спектакль в Питер. Так же можно было судить о «крутизне» актера. Сначала артист едет, допустим, в четырехместном купе. В главной роли снялся, едет уже в двухместном. А когда уже совсем забурел от славы — то и один в двухместном.

Первой моей работой на Ленфильме была картина «Женя, Женечка и «катюша», правда она в Питере и не снималась, но все равно ленфильмовский дух ощущался. Режиссеры любили снимать подальше от Питера. Помню, картина Глеба Панфилова «В огне брода нет» снималась в заштатном городишке Муроме. Кажется не так далеко — Владимирская область, но добирались все рано с проблемами — поезд ходил очень редко.

А вот режиссер Виктор Трегубович снимал свою знаменитую «Даурию», аж в Чите. У меня была интересная история, связанная с этим фильмом. Я снимался уже в трех фильмах и меня приглашали еще сниматься в «Даурии», а роль — одна из главных. Я отказывался, упирался, но Трегубович уговорил меня.