Михаил Кокшенов - Апельсинчики, витаминчики…

Бытовало такое мнение, что этот театр — «братская могила». В нем актер погибает… Неправда! Наоборот, руководство театра делало все, чтобы актеры снимались. Я, много лет работая в Киноактере, ухитрялся сниматься сразу в нескольких фильмах, ездил с гастролями театра и всюду успевал!

Сейчас, конечно, театр не тот. Из двухсот человек осталось сорок. И как может быть иначе? Фильмы на государственном уровне не снимаются. А ведь основной финансовой подпиткой театра были те отчисления, которые поступали за снимающихся актеров.

Здание театра стоит. Каждую субботу и воскресенье мы играем концерты. И, может быть, наступит то время, когда театр возродится!

Между прочим, театры Киноактера раньше существовали при всех национальных киностудиях. И это очень правильно! Жизнь киноактеров очень сложна. У нас же нет системы Голливуда с ее менеджерами, профсоюзами, агентами. У нас — каждый сам за себя! Иногда наступает такой день, когда по обстоятельствам, по ряду причин — возраст, мода да и просто случай — тебя перестают снимать. А в театре Киноактера ты можешь «отсидеться», поиграть в спектаклях или концертах, и, таким образом, сохранить свою актерскую форму. А можно было, если ты совсем надорвался, вообще ничего не делать, но получать при этом простойную ставку, кажется сорок процентов от основной. Многие артисты считают, что эта система порочна. Она, мол, развращает актера. Но я считаю, что это не так! Наоборот она гуманна и рациональна.

В чем же эта система порочна, если в концертах по сегодняшний день работают Георгий Вицин, Лидия Смирнова, Алла Ларионова и другие? В чем же эта система порочна, если артисты театра Киноактера представляли Москву на всех кинофестивалях и снимались на всех киностудиях страны? Я также работаю в родном помещении театра в концертах. На стенах висят наши портреты. Театр живет своей жизнью.

Веселое.

Иногда московские театральные артисты называли наш театр — театр «Киновахтера». Мол сорок человек снимаются, а остальные сидят и ждут.

Грустное.

Одно время, была мысль — сделать лестницу «звезд» на ступенях нашего театра. Ведь сколько их прошло по ней. Но, к сожалению, «звезды» уходят и память о них стирается.

Первым, кого я увидел, придя работать в театр Киноактера, был Савелий Крамаров. «О!» — воскликнул он, — «Вот и опять потрудимся в одном трудовом коллективе». До этого мы вместе работали в театре Миниатюр. Мы с Савой очень подружились. Особенно нас сблизил спорт — плавание и футбол. Ходили мы, в свободное от съемок время, в бассейн «Чайка», что у Крымского моста. Другого такого бассейна в Москве нет. И тренажерный зал, и теннисные корты, и сауна, и площадка для футбола. Как туда с утра зайдешь, так только вечером и выйдешь. А самая благодать — находится в центре Москвы.

Мы с Савелием начинали с тренажерного зала, потом ныряли в бассейн, потом немножко загорали на трибунах, потом гоняли до изнеможения в футбол и все оканчивалось опять бассейном. В общем — полный рабочий день! Савелий мне говорил: «Ну, Мишань, по спорту мы план выполнили!»

А в кино нас судьба разводила. Ни разу в одном фильме мы так и не снялись. Нет, один раз все-таки снялись у Гайдая в фильме «Не может быть», но в разных новеллах.

Савелий уже имел дикую популярность, но не очень ею пользовался. Я помню, когда мы ездили с театром Киноактера и программой «Поет товарищ Кино», в финале все прожекторы концертных залов были направлены на Савелия и, весь зал скандировал: «Кра-ма-ров! Кра-ма-ров!» Савелий переживал за это, думая, что старшие товарищи на него из-за этого обижаются и со скандалом ушел из программы.

Конечно, популярность часто утомляла Савелия. Я помню, на гастролях, в городе Коломне, за ним на пляже увязались мальчишки — человек 100–150, и мы с трудом сбежали в гостиницу.

Савелий был очень разборчив в еде. Кушал только, как он говорил, первичные продукты — творог, орехи, мед, икру, каши. А всякие там котлеты и супы — не признавал. Когда он приходил ко мне в гости, и моя мама начинала его чем-нибудь угощать, он ей говорил: «Галина Васильевна, я же очень выгодный гость! Я ничего не ем и не пью. Я могу только хлебнуть жидкого чайку с конфеткой». Он был сластена.

Хождение на рынок для Савелия было ритуалом. Ходил он с корзиной, любил выбирать самые красивые яблоки, груши, сливы, виноград. Сто раз пробовал творог и мед, но продавцы на него не ругались. Они его знали и часто делали подарки. У него дома холодильник был забит фруктами и все это он называл «дефицитом». Так и говорил: «Достал дефицит, поел дефицит, спрятал дефицит, дефицит кончился». Да, тогда было время дефицита!

Вот от этой популярности и от этого дефицита Савелий и рванул в 1981 году в эмиграцию. Пришел в театр, написал заявление по-собственному желанию и больше его никто не видел. Он даже никому не позвонил! Боялся наверное подставить и доставить неприятности.

Позже я увидел Савелия в нескольких американских фильмах, в том числе в большой роли в фильме «Москва на Гудзоне». А потом у нас в России началась перестройка, и в 1992 году Савелий приехал в Москву в гости. Он у кого-то достал мой новый телефон, позвонил и пришел ко мне домой. Мы, с моей женой Леной, зная его гастрономические вкусы, встречали его икрой, фруктами, орехами, чем он был приятно удивлен. Мы долго болтали, вспоминали его московскую жизнь. Он рассказывал о своей американской. А потом случайно вышли на деловую тему. Я в то время готовился к съёмкам фильма «Русский бизнес» и искал актера на роль дяди Вани. Перепробовали много разных артистов и все не находили подходящего. А тут я вижу, что передо мной уже сидит дядя Ваня — простой русский мужичок с грустными глазами и добрейшей улыбкой — тот же Савелий Крамаров, только с американским паспортом. Я предложил эту роль ему. Он быстро пробежал глазами сценарий, одобрительно посмеиваясь. А я тут же позвонил продюсеру, и вопрос был решен. Так Савелий Крамаров снялся в своем последнем российском фильме «Русский бизнес». Правда времени на съемки он дал мало — всего восемь дней. Так что приходилось работать по десять часов, снимая только его сцены. Потом Савелий улетел в Америку и вернулся только через два месяца на озвучание. А по окончании работы мы с ним договорились встретится в новом фильме «Русское чудо». Но Савелий уехал и пропал, а фильм нужно было запускать, и я поехал искать его в Америку. Нашел по телефону. Он обещал приехать, но какие-то дела задерживали его. Он был какой-то нервный. Я подождал два месяца и заменил его на Семена Фараду. Через полгода мы узнали, что Савелий тяжело заболел и лежит в клинике Сан-Франциско, а вскоре узнали, что его не стало. Он похоронен в американской земле, далеко от России, где его очень любили.