Эдуард Филатьев - Главная тайна горлана-главаря. Ушедший сам

2 августа газета «Магнитогорский металлург» опубликовала театральную рецензию, написав:

«“Умка белый медведь” – непревзойдённая высокохудожественная вещь».

22 сентября откликнулась и ленинградская газета «Смена»:

«“Умка белый медведь” будет с большим интересом просмотрен нашей молодёжью».

А 25 сентября Совнарком и ЦК ВКП(б) приняли ещё одно важное постановление:

«Отменить с 1 октября 1935 года карточную систему снабжения мясом, мясопродуктами, жирами, рыбой, сахаром и картофелем».

Илья Сельвинский, 1935 г.

10 октября в своём очередном письме в Ленинград Илья Сельвинский вновь вспомнил о Маяковском:

«…который больше всего на свете хотел быть “интересным” и “неповторимым”. Это страшно отразилось на его творчестве. Думали ли Вы о том, что у этого “великого поэта” нет великих произведений? Ему некогда было мыслить, т. к. приходилось слишком много заботиться о том, чтобы прослыть мыслителем в поэзии».

14 октября 1935 года в Московском театре Революции состоялась премьера спектакля «Умка белый медведь». На следующий день газета «Вечерняя Москва» сообщала:

«Спектакль наполняет жизненными красками, отодвигая на задний план всё остальное ».

Газета «Известия» 16 октября:

«Пьеса интересна новизной материала исвежестью темы».

20 октября по обвинению в организации контрреволюционной террористической группы был арестован член Союза советских писателей Пётр Семёнович Парфёнов (автор слов песни «По долинам и по взгорьям»).

22 октября арестовали Николая Лунина и Льва Гумелёва, мужа и сына поэтессы Анны Ахматовой. Оба были объявлены членами « антисоветской группы». Начались хлопоты по их освобождению. Ахматова даже письмо Сталину написала. И через неделю арестованных освободили.

24 октября «Литературная газета» поместила отзыв Отто Юльевича Шмидта, посетившего спектакль «Умка белый медведь»:

«Прекрасный спектакль, воплотивший значительное художественное произведение на значительно важную тему».

А 26 октября Сельвинский отослал очередное письмо в Ленинград, в котором писал:

«Дела мои поправляются… У публики “Умка” имеет неизменный успех. Звон по Москве настоящий: даже актёры звонят друг другу в 6 часов утра и делятся впечатлениями. Но пресса остаётся прессой: жалкая попытка сохранить лицо у жюри конкурса, которое оставило “Умку” без внимания и теперь вынуждено подставить щёки под оплеухи оваций…

Кстати, меня называют “Ильям Шекспир”».

А Корнелий Зелинский опубликовал статью «О новой пьесе Сельвинского и предвзятой критике», в которой писал:

«Новая пьеса Ильи Сельвинского “Умка белый медведь”, поставленная на сцене Московским театром Революции, подверглась страшной атаке со стороны некоторых ленинградских критиков. Ещё когда пьеса Сельвинского нигде не была напечатана и в московской “Литературной газете” появились только отрывки из неё, в ответ в “Литературном Ленинграде” (в номере 24) тотчас появилась пародия “Пушка – сивая кобыла”. В этой “пародии” о драматической поэме Сельвинского были высказаны следующие критические замечания: “Это порнография, орнаментированная философией”, то есть это “воровай у Маяковского” (то есть своровано у Маяковского)…

Сейчас после гастролей Московского театра Революции, показавшего новую пьесу Сельвинского на сцене, некоторые ленинградские критики снова выступили против «Умки» в тоне удивительного пренебрежения и полного отрицания».

В 1935 году Юсуп Абдрахманов, бывший глава Совнаркома Киргизской АССР (и бывший возлюбленный Лили Брик), переехал в город Оренбург, где стал работать заместителем заведующего областным животноводческим отделом.

А левые оппозиционеры (троцкисты) Христин Раковский и Лев Сосновский в том же году заявили о своём разрыве с оппозицией. В ноябре Раковского восстановили в партии, а нарком здравоохранения Г.Н.Каминский взял его своим заместителем. Сосновский тоже вернулся в Москву и стал членом редколлегии газеты «Социалистическое земледелие».

17 ноября 1935 года состоялось Первое всесоюзное совещание стахановцев, на котором выступил Сталин. Вождь сказал:

«Жить стало лучше, товарищи. Жить стало веселее. А когда весело живётся, работа спорится… Если бы у нас жилось плохо, неприглядно, невесело, то никакого стаханосвского движения не было бы у нас».

Эти слова были встречены восторженной овацией собравшихся в зале стахановцев. Сталинская фраза о «повеселевшей жизни » стала крылатой. А поэт Василий Лебедев-Кумач тут же вставил её в стихотворный текст новой песни:

Музыку на эти слова написал художественный руководитель Ансамбля красноармейской песни Александр Александров. Песня «Жить стало лучше» зазвучала повсеместно.

В романе Александра Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ» об этом сталинском лозунге сказано так:

«А в бухгалтерии совхоза висел лозунг “Жить стало лучше, жить стало веселей” (Сталин). И кто-то красным карандашом приписал “у” – мол, СталинУ жить стало веселей. Виновника не искали – посадили всю бухгалтерию ».

Вальтер Кривицкий описал того, кому тогда тоже жилось совсем не весело:

«По мере того как Советская власть становилась всё более тоталитарной…советская тайная полиция всё больше прибирала всё вокруг к рукам, террор превращался в самоцель, и бесстрашных революционеров сменяли матёрые, распущенные и аморальные палачи…

Осенью 1935 года я увидел на Лубянке одного из самых знаменитых её узников, ближайшего соратника Ленина, первого председателя Коминтерна, который стоял одно время во главе Ленинградского комитета партии и Совета. Когда-то это был дородный мужчина. Теперь по коридору шаркающей походкой, в пижаме шёл измождённый человек с потухшим взглядом. Так последний раз я увидел человека, бывшего когда-то Григорием Зиновьевым. Его вели на допрос».

Сталин решил устроить громкий судебный процесс, который выявил бы убийц Кирова. И энкаведешники принялись арестовывать всех подозреваемых, а тех, кто был уже осуждён, свозили в Москву и подвергали новым допросам.

20 ноября 1935 года первому заместителю наркома обороны СССР и начальнику Политуправления РККА Яну Борисовичу Гамарнику присвоили (первому в Красной армии) звание армейского комиссара 1-го ранга, что соответствовало званию командарма 1-го ранга.