Эдуард Филатьев - Главная тайна горлана-главаря. Ушедший сам

– Не забудьте шампанское! Многие думают, что на мужа и жену можно ограничиться одной. Предупреждаю всех: бутылку на каждого человека !»

Других свидетельств, которые подтвердили бы, что именно Маяковский призывал гостей юбилейного мероприятия « захватить бутылку шампанского», нет. Что-то не очень верится, что Владимир Владимирович собирался устроить в собственной квартире самую обыкновенную пьянку. С ним никогда такого не случалось.

« Шампанская » инициатива исходила, скорее всего, от Бриков. Ведь это они решили превратить торжественное событие в « шуточный юбилей ». Сохранилась запись в дневнике Лили Юрьевны, сделанная 29 декабря:

«Кручёных ужасно не хочет покупать Абрау-Дюрсо – говорит: боюсь напиться и сказать лишнее ».

Других аналогичных высказываний до наших дней не дошло. Выходит, один лишь Алексей Кручёных не хотел, чтобы празднование превращалось в попойку?

Бенгт Янгфельдт:

«Его опасения подтвердились: в наполненной снегом ванне охлаждалось сорок бутылок шампанского, праздник длился всю ночь, многие – вопреки аскетичным традициям Лефа – опьянели, кто-то уснул, кто-то ушёл домой на четвереньках в холодной ночи».

Нельзя не отметить ещё одного обстоятельства. Высмеяв Осипа Брика в «Клопе», а в «Бане» назвав « сволочами» и « мразью» Бриков и Агранова, Маяковский продолжал вести себя так, словно ничего из ряда вон выходящего не произошло, и убеждал всех, что его пьесы созданы на основе газетных материалов.

Самое интересное, что Асеев, Кирсанов и некоторые другие рефовцы, как бы копируя Маяковского, вели себя точно так же, как он – как будто ничего особенного не случилось. Хотя именно от их демонстративного отказа участвовать в подготовке юбилейной выставки, она и не состоялась в назначенный срок. Складывается ощущение, что эта отобранная Бриками группа каждый свой шаг делала по их подсказке: дескать, ведите себя так, как ведёт себя автор «Бани». Иными словами, рефовская « фронда» была умело подготовлена.

Да, Асеев придумал юморное прозаическое поздравление, которое сам собирался озвучить, а Кирсанов сочинил весёлые частушки, которыми предстояло чествовать юбиляра. Но в этих шуточных строках таились очень обидные подковырки.

Наступило 30 декабря.

Павел Лавут:

«Маяковского попросили явиться попозже».

Наталья Брюханенко:

«Маяковский был изгнан на целый день из дому, и в квартире шло приготовление к вечеру. Комнаты украшены плакатами, раздвинута мебель, устроена выставка книг и фотографий».

Павел Лавут:

«Столовый стол вынесли, иначе гости не уместились бы в комнате. Сидели на диванчиках с матерчатыми спинками, прибитыми к стенам, на подушках, набросанных по полу.

До прихода гостей явился М.М.Яншин, чтобы помочь разложить и развесить экспонаты. Мы с ним притопывали афиши даже к потолку. Наискосок красовалась длинная лента: "М-А-Я-К-О-В-С-К-И-Й

От Мейерхольда привезли корзины с театральными костюмами».

Наталья Брюханенко:

«Мы изо всех сил старались, чтоб вечер был пышный и весёлый».

Гостей на праздничное чествование собралось действительно много. По воспоминаниям Натальи Брюханенко, на этой вечеринке кроме неё были Мейерхольд с Зинаидой Райх, Василий Каменский с гармонью, Николай Асеев, художник Николай Денисовский, Семён Кирсанов, Алексей Кручёных, Сергей Третьяков, Лев Кассиль, Лев Кулешов с Александрой Хохловой, дочь Александра Краснощёкова Луэлла, художник Владимир Роскин, Давид Штеренберг, Павел Лавут и Лев Гринкруг. Приехали (с жёнами) Яков Агранов, Михаил Горб, Лев Эльберт и Валерий Горожанин. Самыми последними – после окончания спектакля – прибыли Вероника Полонская и Михаил Яншин.

Странно, но никто из тех, кто присутствовал на том вечере, не упомянул лефовца Владимира Силлова. Был ли он среди гостей? Должен был быть! И не один, а с женой Ольгой. Но почему-то никто не сказал о нём ни слова.

Гостей встречала Лили Брик. Она была в полупрозрачном платье, которое по её заказу купил в Париже Маяковский. Лили Юрьевна надевала этот последний крик заграничной моды на голое тело. К этому следует добавить, что она пригласила на юбилейное празднество своего очередного возлюбленного – Юсупа Абдрахманова, не сводившего с неё восторженных глаз и не отступавшего от неё ни на шаг. Всё это выглядело предельно вызывающе и демонстративно.

Павел Лавут:

«Посреди комнаты уселся с гармонью Василий Каменский».

Наконец появился виновник торжества, который весь день провёл в своей комнате-лодочке в Лубянском проезде.

Галина Катанян:

«Юбиляра приводят в столовую и усаживают посреди комнаты. Он немедленно поворачивает стул спинкой к себе и садится верхом. Лицо у него насмешливо-выжидающее.

Хор исполняет кантату с припевом:

Произносится несколько торжественно-шутливых речей. Под аккомпанемент баяна, на котором играет Вася Каменский, я пою специально сочинённые Кирсановым частушки…»

Но воспевался в этих «частушках» не Маяковский, а другие рефовцы:

Павел Лавут:

« Юбиляр… нацепил маску козла и серьёзным блеяньем отвечал на все «приветствия»…

Николай Асеев перевоплотился в критика-зануду, который всю жизнь пристаёт к Маяковскому. Он произносит путаную, длиннющую речь».

Пётр Незнамов:

«Асеев пародировал тех, кто ходил „на всех МАППах, РАППах и прочих задних Лапах“ и по мере сил мешал Маяковскому».

Павел Лавут:

«Маяковский блеял, Каменский на гармошке исполнил громкий туш.

Смеялись до слёз».

Пётр Незнамов:

«Потом ужинали и пили шампанское. Было на редкость весело и безоблачно ».

Затем под ту же гармонь Василия Каменского принялись танцевать и вовлекли в это дело даже Маяковского, который лихо отплясывал с разными дамами. Хотя практически все биографы поэта пишут, что танцевать он не умел, Галина Катанян с этим не согласилась, написав, что Маяковский был…

«…немножечко мешковат благодаря своим крупным размерам. Несмотря на это он двигался легко и танцевал превосходно».

По словам участников юбилейного вечера, оставивших воспоминания, настроение у всех было празднично-весёлое. Только тот, кому он посвещался, был не в себе.

Наталия Брюханенко:

«Маяковский в этот вечер был не весёлый ».