Дмитрий Лисейцев - Царь Иван IV Грозный

Не ослаблял царь надзора и над опальными. В том же, 1573 г., получив известие о нарушениях постриженными в Кирилло-Белозерском монастыре боярами Ионой Шереметевым и Иоасафом Хабаровым общежитийного устава, Иван IV написал в обитель полное иронии послание, начатое с самоуничижений: «Увы мне, грешному! Горе мне, окаянному! Ох мне, скверному! Кто я такой, чтобы покушаться на такое величие?… Я и братом вашим называться недостоин… Сказано ведь в Писании: «Свет инокам – ангелы, свет мирянам – иноки»… А я, пес смердящий, кого могу учить и чему наставлять и чем просветить? Сам вечно в пьянстве, блуде, прелюбодеянии, скверне, убийствах, грабежах, хищениях и ненависти, во всяком злодействе». Но вслед за этим царь начал обличать царящие в монастыре порядки, осуждая послабления, допускаемые в отношении опальных: «Выходит, что не они у вас постриглись, а вы у них… И если вам устав Шереметева хорош – держите его, а устав Кирилла плох – оставьте его! Сегодня тот боярин один порок введет, завтра другой иное послабление введет, да мало-помалу и весь крепкий монастырский уклад потеряет силу… А над гробом Воротынского поставили церковь – над Воротынским-то церковь, а над чудотворцем нет… Видно, и на Страшном суде Воротынский да Шереметев станут выше чудотворца: потому что Воротынский со своей церковью, а Шереметев со своим уставом, который крепче, чем Кириллов».

Осенью 1575 г. Иван Грозный совершил политический демарш, смысл которого до сих пор является предметом споров между учеными. Иван Васильевич неожиданно для всех отказался от царского титула и провозгласил великим князем всея Руси крещеного потомка Чингисхана, бывшего касимовского царя Симеона Бекбулатовича. В течение года Иван Грозный скромно называл себя князем Иваном Московским, жил за пределами Кремля, на Петровке, время от времени приезжал на поклон к царю Симеону, не выпуская, впрочем, нитей государственного управления из своих рук. В сохранившейся челобитной Ивана Грозного Симеону Бекбулатовичу содержится, облаченное в шутовскую форму, напоминание о том, кто на самом деле остается хозяином положения. Грозный просит, чтобы Симеон позволил ему «перебрать людишек, бояр и дворян, и детей боярских, и дворовых людишек: некоторых бы разрешил отослать, а некоторых милостиво разрешил принять… разрешил бы нам выбирать и принимать из всяких людей, и… отсылать прочь тех, которые нам не нужны». По прошествии года эта политическая комедия была прекращена – в августе 1576 г. царь Симеон был сведен с престола и получил титул великого князя Тверского, прожив после этого хоть и не самую счастливую, но долгую жизнь.

Версий, объясняющих странный поступок царя Ивана, несколько. Кто-то видит во временном отказе от престола попытку реанимировать опричные порядки (создать свой «особый» двор) и в очередной раз «перебрать людишек». Действительно, с этого времени и до конца жизни Ивана Грозного будут функционировать особые органы управления – «дворовые приказы», которые дублировали приказы общегосударственные. Следы «перебора» также сохранились – в августе 1575 г. на эшафоте простились с жизнью люди, составлявшие в предыдущие годы ближайшее окружение царя – боярин Василий Умной-Колычев, князь Борис Тулупов, родственники бывшей царицы Колтовские (Иван Грозный к этому времени был женат уже в пятый раз – на Анне Григорьевне Васильчиковой). В октябре того же года Иван Васильевич расправился с новгородским архиепископом Леонидом – опального владыку «ошив медведно» (зашив в медвежью шкуру) затравили собаками.

Есть и другое объяснение поступка Ивана Грозного: после пресечения в 1572 г. династии Ягеллонов и бегства в 1574 г. из Кракова избранного польским королем французского принца Генриха Валуа престол Речи Посполитой был вакантен, и часть литовской шляхты рассматривала русского царя как претендента на трон. Поэтому временный отказ Ивана Грозного от царского титула мог быть вызван желанием успокоить тех вельмож, которые боялись подчинения Речи Посполитой Москве в случае избрания королем Польши царя России. И, наконец, не лишена оснований третья версия: по Москве ходили слухи, что русскому царю в 1575/76 г. суждено было умереть. Поэтому прекращение Иваном IV использования царского титула на целый год могло быть попыткой обмануть судьбу. В пользу этой гипотезы свидетельствует то, что как раз в 1575 г. Иван Грозный приказал заживо зажарить своего придворного астролога, голландца Елисея Бомелия (имевшего, кстати, в Европе репутацию шарлатана, доносчика и отравителя).

«Иван Грозный показывает сокровища английскому послу Горсею». Художник А. Литовченко

Война в Ливонии продолжалась, и московская дипломатия все еще рассчитывала разыграть комбинацию с созданием в Прибалтике вассального королевства с принцем Магнусом во главе. Еще в апреле 1573 г. Иван IV выдал за него замуж племянницу, 13-летнюю княжну Марию Владимировну Старицкую (прежняя невеста принца, Евфимия, с которой тот был обручен, умерла). Царь от души веселился на свадьбе, выстукивая своим посохом такт музыки на головах поющих монахов. В 1575 г. русские войска взяли крепость Пернау, в 1576 г. – важный город-порт Гапсаль. Продолжали сопротивляться царю две сильнейшие крепости Прибалтики, более всего нужные Московскому государству – Рига и Ревель. В Речи Посполитой в декабре 1576 г. наконец-то закончилось бескоролевье – на трон Речи Посполитой при активном давлении со стороны Османской империи был избран венгерский князь Стефан Баторий. Русские войска тем временем в январе 1577 г. подступили к Ревелю, но полуторамесячная осада города результата не дала, а воевода боярин Иван Васильевич Шереметев, поклявшийся либо взять Ревель, либо сложить у его стен голову, погиб. Тогда Иван Грозный лично возглавил 40-тысячную армию и летом выступил в поход. Наступление оказалось чрезвычайно удачным – город за городом сдавались русскому царю, и вскоре он овладел почти всей Ливонией к северу от Западной Двины. Однако успехи русского оружия встревожили неприятелей Москвы (Речь Посполитую и Швецию) и заставили их действовать против нее сообща. Ливонский король Магнус за спиной Ивана Грозного также проводил двойную политику, ведя тайные переговоры с Баторием, а в начале 1578 г. открыто перешел на сторону Речи Посполитой. К этому времени русские войска утратили несколько городов в Ливонии, и в том числе бывшую столицу Ливонского ордена – Венден. Две попытки отбить город назад не увенчались успехом, и 21 октября 1578 г. у стен Вендена русские войска были впервые атакованы одновременно польскими и шведскими силами. Русская рать была разгромлена, главный воевода – князь Иван Юрьевич Голицын – бежал с поля боя. А вот русские пушкари проявили чудеса мужества и преданности государю. Целый день они сдерживали натиск неприятеля, а затем, испортив пушки, повесились на их стволах.