Николай Коняев - Власов. Два лица генерала

Сопровождаемый понимающими улыбками жующих жвачку американцев, Якушев покатил в расположение своего 25-го танкового корпуса. [276]

«Двигаясь без карты, мы скоро заблудились. К счастью, наткнулись на американский пост. Долго не могли понять друг друга: так получилось, что рядом не было ни одного переводчика. В конце концов начальник поста нашел солдата, поляка по происхождению, от которого мы без труда узнали, где находятся части Красной Армии…

В 8 часов вечера я сдал Власова командиру 25-го танкового корпуса генерал-майору Фоминых. Больше Власова я не видел».

Стеенберг пишет: «Неоднократно он (Власов. – Н.К.) доказывал личное мужество. В разведке, где всегда грозила опасность быть захваченным в плен японцами, он отдал приказ Суню, шедшему вслед за ним, застрелить его, если они попадут в засаду».

Антонову такого приказа Власов не отдавал…

Антонов вспоминал потом, что, перед тем как вступить в переговоры с американцами, Власов глухо сказал:

– Ну, друг, перед нами еще сто шагов до конца. Моя жизнь больше для меня ничего не значит, но, как ты думаешь, стоит ли она хоть немного, если я «им» предложу: моя жизнь в обмен за всех вас, которые в меня верили?

Генерал– майор Е.Фоминых командовал 25-м танковым корпусом. В мае 1945 года корпусу было приказано двигаться в направлении Праги. Уже в ходе марша передали приказ о выведении корпуса из оперативного подчинения армии для блокирования РОА.

Е. Фоминых и выпала сомнительная честь принять у американцев генерала Власова.

В 1962 году он рассказал об этом «пленении».

«…Власов был доставлен в наш, 25-й танковый корпус.

Я и начальник политотдела П.М. Елисеев с любопытством разглядывали приближавшегося к нам в сопровождении комбата капитана Якушева высокого сутулого генерала в очках, без головного убора, в легком, стального цвета плаще. Так вот каков этот выродок!

– Как прикажете считать,-высокомерно, подергивая левой бровью, начал Власов. – Я у вас в плену или вы в плену у американцев? На каком основании вы меня задержали?

– Уточним вашу личность. Кто вы? Какие при вас документы?-осадил я его.

– Я-Власов.

Власов сорвал с себя плащ и бросил его на спинку стула. Странная форма цвета хаки. Без погон. На брюках малиновые шелковые лампасы.

Трясущимися руками, спеша и не попадая во внутренний карман кителя, он (Власов) достал удостоверение личности. Знакомые подписи удостоверяют, что перед нами бывший командующий 2-й Ударной армией Ленинградского фронта». [277]

В 20 часов 45 минут генерал Власов подписал свой последний приказ.

«Я нахожусь при командире 25-го танкового корпуса генерале Фоминых. Всем моим солдатам и офицерам, которые верят в меня, приказываю немедленно переходить на сторону Красной Армии.

Военнослужащим 1-й русской дивизии генерал-майора Буняченко, находящимся в расположении танковой бригады полковника Мищенко, немедленно перейти в его распоряжение.

Всем гарантируется жизнь и возвращение на Родину без репрессий.

Генерал– лейтенант Власов.

12.5.45 г.».

Через час Власов был доставлен на аэродром и вместе с ковром капитана Якушева отправлен в Москву. Сам капитан Якушев, как мы уже говорили, получил правительственную награду.

О Власове ничего больше не было известно до 2 августа 1946 г., когда «Известия» сообщили, что Власов и одиннадцать других лиц, обвиненных в измене, предстали перед Военным трибуналом Верховного суда СССР.

Поразительно, но Власов действительно сохранил в немецком плену все свои документы. Согласно протоколу обыска, проведенного в отделе контрразведки «СМЕРШ» 13-й армии 13 мая 1945 года, у задержанного Власова, бывшего командующего 2-й Ударной армией, генерал-лейтенанта Красной Армии, кроме «Открытого письма» солдат и офицеров «РОА» к правительствам США и Великобритании о предоставлении им политического убежища, были изъяты расчетная книжка начальствующего состава РККА, удостоверение личности генерала Красной Армии № 431 от 13 февраля 1941 года и партийный билет члена ВКП (б) № 2123998 – на имя А.А. Власова.

Вместе с книжкой военнослужащего Русской освободительной армии и временным удостоверением о награждении добровольческой медалью вшиты они в следственное дело генерала.

Еще, как явствует из этого дела, при аресте у Власова было изъято более 30 тысяч германских имперских марок, датские кроны, а также золотой нательный крест и золотое обручальное кольцо.

Изъяли обручальное кольцо у Власова, как раз когда истек его медовый месяц с Хейди Биленберг…

Обещания Власова, что репрессий не будет, советские власти не выполнили.

Увы, но судьба власовцев, сдавшихся американцам и англичанам, была не намного лучше… Американцы учли печальный опыт первого [278] месяца вторжения, когда они встретили ожесточенное сопротивление русских добровольцев, и в дальнейшем в миллионах листовок убеждали «восточных» солдат не верить немецкой пропаганде, что они будут выданы Советам.

Листовки приглашали и бывших советских граждан сдаваться американцам в плен, торжественно обещая хорошее отношение к ним в соответствии с Гаагской и Женевской конвенциями.

Напомним, что Женевская конвенция не предусматривает возможности насильственной репатриации.

Дух ее был ясно выражен во втором параграфе: «Военнопленные… должны во всякое время иметь к себе отношение человеческое и должны быть защищены, особенно от актов насилия, от оскорблений, и праздного любопытства… Меры репрессии против них запрещены».

Особый цинизм Отделения психологической войны, готовившего «войну листовок», проявился в том, что листовки-обещания продолжали разбрасывать над Германией, а генерал Эйзенхауэр уже начал насильственную выдачу бывших советских граждан на расправу в СССР.

Печальна была судьба тех, кто доверился американскому обещанию. Не счесть трагедий, разыгрывавшихся тогда в лагерях военнопленных…

Одна из них произошла, когда военнопленных хотели погрузить на советский пароход. После кровавого сопротивления пришлось отказаться от этого плана, и пленных вначале перевезли в Форт Дик, Нью-Джери. Здесь, одурманив газами, опять начали загонять на судно.

Но несчастные, придя в себя, разгромили машинное отделение и тем лишили пароход возможности двинуться. Их вернули обратно в Форт Дик.

Но в конце концов администрации лагеря удалось изобрести способ, как без особых неприятностей сдать русских людей кремлевским «хозяевам» – в кофе подмешали сильное снотворное и бесчувственно спящих людей погрузили в трюмы парохода, взявшего курс на Магадан…

Мы говорили о русофобии большевиков и русофобии фашистов.

Теперь наступило время поговорить о русофобии американцев. Понятно, что простые американские солдаты никакой ненависти к русским не испытывали, но эта ненависть насаждалась в них сверху.