Валерий Золотухин - На плахе Таганки

Я поступил в ГИТИС, закончил... Несколько раз приходил по адресу, но Калужскую заставу стали реконструировать, пробивали Ленинский проспект. Артист мой съехал со своей квартиры, и я потерял его из виду и из памяти вообще. Стал сниматься, пришли известность и популярность. Однажды в концерте судьба свела нас с народным клоуном, с народным артистом Никулиным. Я возьми да и спроси, не встречался ли ему когда, где такой клоун — Полозов Алешка? «Да мы с ним друзья, мы с ним вместе начинали» — и дает мне тут же из своей записной книжки телефон А. Я. Так нас свела судьба второй раз, после чего мы уже не терялись. И я узнал о жизни московского артиста много, о чем мне, собственно, и захотелось рассказать.

По материнской линии артист наш из дворянской семьи Соколинских. Отец, Яков Полозов, — келейник, друг, секретарь, сподвижник и телохранитель великого святителя патриарха Московского и всея Руси Тихона, погибший, убитый большевиками во время покушения очередного на патриарха Тихона. Заграничная православная церковь канонизировала патриарха Тихона и Иакова, императорскую расстрелянную семью в ранг святых новомучеников. Наша церковь согласилась на канонизацию патриарха Тихона и великой княгини Елизаветы. Но странным образом могила Якова издавна считается святой, земля с могилы — чудотворной. Об этом мне рассказывала театровед Симонова Галина Владимировна.

После войны она с подружками гуляла, играла в лопухах Донского монастыря. Было ей лет девять. На лужайке сидели старушки и среди них женщина, черноволосая, красивая. Она рассказывала, как ее мучат бесы и как она по этой причине не может войти в храм, и никто не может ввести ее в храм — ее начинает бить припадок, падучая, эпилептический приступ. Девчонкам интересно, они трутся около, слушают про бесов... и вдруг с этой женщиной тут же случается приступ эпилепсии. Она кричит: «Не мучь меня, бес, не мучь меня!..» — и начинает корчиться в конвульсиях. Тогда одна из старушек говорит на меня, на девочку: «Вот, агнец непорочный, беги на могилку Тихона». Почему-то они могилу Якова называли могилой Тихона, хотя знали, что это могила Якова. «Беги на могилку, принеси землицы с холмика». Девочка побежала, принесла горсть земли с могилы Якова, старушки приложили эту землю к разным местам болящей — и приступ прошел... Она затихла, пришла в себя, и старушки немного погодя ввели ее в храм... И вот нарочно для съемок не придумаешь, такую массовку не организуешь, да и не входило это в мою задачу, в планы моего повествования. Кто эти люди?! Монастырь довольно пустынный, все службы утренние давно прошли, никаких экскурсий не видно, и вдруг вот эти люди. Пришли на могилу Якова помянуть, помолиться, испросить заступничества. Не удивительно ли и то, что люди эти знают о чудесной могиле русского молитвенника, а страж настоятеля, плотный, крепкий, довольно внушительный охранник главы монастыря и следящий за нами, чтоб не дольше 15 минут снимали мы сына на могиле отца, на вопрос А. Я.: «А вы знаете, где могила моего отца, Полозова Иакова Анисимовича?» — ответил «не знаю», чем немало удивил меня. Люди знают, а служащий монастыря не знает, что и кого он охраняет. Неужели мы так и будем жить Иванами, родства не помнящими?!

Так вспомним же, что говорил в своей проповеди святитель Тихон, патриарх Московский и всея Руси по случаю приближения празднования первой годовщины Октябрьской революции в 1918 году, и как реагировала потом власть большевиков во главе с Лениным на слова великого патриарха...

И этот человек был крестным отцом А. Я., его он держал на руках, обносил вокруг купели три раза. И под благословением крестного прошла и идет жизнь циркового в прошлом артиста Полозова. А крестил А. Я. настоятель храма Христа Спасителя, а крестной матерью была настоятельница Новодевичьего монастыря. Вот какие люди русские, православные стояли у колыбели будущего артиста А. Я. Полозова, который стал моим крестным отцом по ремеслу драматического артиста и которого я прошу теперь быть крестным отцом внуков моих.

Господи! Иисусе Христе! Сыне и Слове Божий, Богородицею помилуй мя, грешного!

11 ноября 1994 г. Пятница

«Случай Филатова». Вчера по телевидению посмотрел маленький кусочек какой-то передачи о нем. Впечатление страшное. Вот и задумаешься — что делать? Что делать, когда вот такая настигнет участь? Жизнь кончилась. Он ностальгирует невольно о том, когда ему было хорошо и, казалось, кругом все не так плохо — собирались стадионы, платились большие деньги, на столе — горы черной икры... писалось, снималось, кинофестивалилось... И, казалось, так будет продолжаться еще долго, потому что молод, талантлив и есть спрос... И вдруг болезнь. И все в сегодняшнем дне — плохо, и вся неразбериха, хаос — все виновато в том, что ничего хорошего, светлого, малюсенького просвета, надежды, потому что это все живет уже без тебя. А значит, это никому не нужно... Господи! Спаси и помилуй нас, грешных... И надо торопиться написать «21-й км — Покаяние».

Всю ночь мне снились Губенко и его компания. Не хотел утром делать зарядку, но «случай Филатова» напомнил мне — пока жив и ноги носят, двигайся, не гневи Бога... Работай, вставай, подтягивайся на турнике, поезжай в прачечную за рубашками, начитывай закадровый текст. Времени и у тебя мало.

23 ноября 1994 г. Среда, мой день

Вторая половина дня. После прямого эфира в дибровском канале «Свежий ветер» вспоминал эпоху Моцарта, фильм, встречу со Швейцером, Смоктуновским. Нет, определенно я устроил себя, даже прослезился. 20 минут — это очень мало для какого бы то ни было связного рассказа, да еще ответы на вопросы.

Вчера — запись ток-шоу. Выбил меня Вольский своей веселостью, знанием моей биографии, творчества. Говорил, какой гениальный я буду король Лир, пел мои песни «А я в ответ на твой обман...» и пр. Я растерялся — отвечать, петь мне почти не дали. В общем, смущенным я уехал с передачи. Теперь надо надеяться, чтоб все это они монтажом поправили. Но больно серые люди конструируют эту передачу, и настроение у меня было вялое, хотя хорошее. Посмотрим. Но ни умом, ни остроумием не блистал я и находился под обаянием Вольского, который царил... Потом он сказал, что это я виноват в том, что он разговорился, расшутился, что ему было очень приятно быть в моей компании, ни с кем другим он не согласился бы... Но в политическую партию он записал меня в свою — против Гайдара, Чубайса, Бурбулиса, которых я на Куликово поле с собой отправил.

25 ноября 1994 г. Пятница

Несколько дней под впечатлением собственных дневников 79-го года, когда уходил от Шацкой, когда в холостяцкую квартиру приходил Денис... и вообще — все слова Шацкой, все отношения, свидания с Дениской маленьким... Плачу до сих пор... тоска, тоска. Как будто и не было этих пятнадцати лет новой жизни, почему-то так больно. Как он бежал за автобусом, наперегонки, в котором я уезжал. Господи!