Джон Маркоф - Хакеры (takedown)

Единственным незыблемым правилом Готфрида было требование. чтобы телефон оставался свободным до 8 вечера. Поэтому Пенго начинал свои «экскурсии» по сетям после 8 и до той минуты, когда в полночь отец появлялся в дверях и говорил, что пора спать. Вскоре после того, как отец отправлялся спать, начинался другой период беспрерывной работы, продолжительностью в шесть часов, когда Ханс лишь изредка отвлекался, чтобы заглянуть в отцовский холодильник. Во время своих долгих ночных бдений Пенго предпочитал йогурт. Не по причине его полезности для здоровья, а потому, что эта еда довольно сытная и чистая, без крошек, которые могли бы попасть в щели клавиатуры компьютера. Обычно Пенго надевал наушники и работал под звуки группы Kraftwerk. В течение недель он слушал одно и то же, пока ему это не надоедало.

Во время одного из таких долгих ночных сеансов Пенго познакомился с Обеликсом. Обеликс был круглолицым девятнадцатилетним насмешливым юношей из Гамбурга. Он открыл для себя компьютеры в возрасте пятнадцати лет. Программировать он начал в физическом кабинете на «Коммодор VIC20» и вскоре превзошел своего учителя. Игры его не слишком интересовали. Идея освоения запретной области компьютерных сетей – вот что увлекало по-настоящему.

Пенго и Обеликс познакомились электронным путем в конце 1985 г. Случилось так, что они оба, в одно и то же время вошли в контакт с компьютером где-то в Мюнхене. Обеликс представился как хакер – член гамбургского компьютерного клуба «Хаос». Члены «Хаоса» приобрели известность как «VAX-бастерз» («охотники за VAX'ами»). Пенго уже слышал про «Хаос», и новые друзья вступили в электронный контакт, Обеликс пригласил семнадцатилетнего берлинца на предстоящую вторую ежегодную встречу «Хаоса» в Гамбурге. С великим трудом сдав выпускные школьные экзамены – к изумлению Готфрида, который предсказывал полный провал, – Пенго направился в Гамбург.

Западные немцы открыли для себя хакинг позже, в начале восьмидесятых. Для европейской общественности тех лет хакеры – те, кто несанкционированным образом проникают в чужой компьютер. Они не имеют ничего общего с хакерами 60-х-70-х годов из Массачусетского технологического института, для которых хакинг означал программирование сверхвысокого уровня, расширявшее пределы технологий.

Компьютерный клуб «Хаос» был образован Хьюартом Холланд-Морицем в 1984 г. Хьюарт, тридцатидвухлетний программист и пылкий радикал, прикольщик, любящий шумные шутки, сократил для простоты свое имя до «Bay». Название же для клуба, в свою очередь, он выбрал из-за того, что слово «хаос» звучало вызывающе. На самом деле клуб представлял собой разветвленную организацию со сложной иерархией старших и младших начальников, некоторые из которых, впрочем, пришли в клуб лишь потому, что им не хватало известности. К Bay вскоре присоединился Стефен Вернери, двадцатидвухлетний студент-недоучка, несколько нервный, полный бравады и при этом наделенный от природы организационными способностями. Подобно опытному специалисту по «паблик релейшнз», Стефен мог красиво и выразительно говорить, не говоря при этом ничего по существу. Когда же дело доходило до трудных вопросов, он отсылал к Bay.

Подход Bay к компьютерам и хакингу был обусловлен, как он заявлял, его идеологией. Борец за права личности, он написал ряд статей в левую берлинскую газету (Зап.Берлин.) «Тагесцайтунг», критикуя перепись населения в 1983 г. в Западной Германии, как заговор властей с целью сунуть нос в частную жизнь граждан. Он также нападал на попытки ввести компьютерную картотеку и систему компьютерного сбора данных о гражданах, разрабатываемую по поручению западногерманского правительства для того, чтобы расправиться с террористами, как на угрозу частной жизни. Казалось, что защита Bay частной жизни от вторжений вступала в острое противоречие с его приверженностью моральному кодексу хакера и неформальному правилу поведения, которое жестко выполнялось предыдущими поколениями компьютерных хакеров: не только вся информация должна быть доступна, но и доступ к компьютерам и хранящейся в них информации должен быть неограничен.

Однако Bay не видел никакого расхождения теории и практики. Как многие компьютерщики, он отстаивал права личности подобно тому, как это делают либералы. То есть правительству и каким-либо другим крупным образованиям не следует вмешиваться в частную жизнь, в то же время частным лицам должен быть открыт доступ ко всему. Системы, в которые проникал Bay, принадлежали организациям, авторитарным по своей сути. Эти «темные силы» вряд ли посчитались бы с правом отдельного человека на неприкосновенную частную жизнь. Хакеры, подобные Bay, представляли себя кем-то вроде современных робин гудов. Хакинг был их оружием, тараном, которым они пробивали бреши в компьютерных системах защиты. В эти бреши они вели за собой народ, повышая его осведомленность о возможных лазейках. Забавно и удивительно, что клуб при этом одновременно апеллировал к немецкой любви к порядку, закону и призывал отстаивать гражданские свободы. Если я и проникаю в компьютеры, говорил Bay, то только для того, чтобы показать западногерманскому руководству, что оно неправо, полагая свои компьютеры защищенными от несанкционированного вторжения. И в 1984 году он взломал «Бильдширмтекст» (Btx) для того, чтобы подтвердить свою точку зрения.

Btx была электронной информационной системой, предполагалось, что с ее появлением компьютерный терминал станет обычным бытовым прибором в немецких домах – вслед за телевизором и телефоном. Обычные телефонные линии должны были соединить терминалы с громадными банками данных, предоставляющими информацию и услуги на коммерческой основе. В 1984 г. «Бундеспост» предрекала, что через год миллион немцев будут абонентами Btx, справляясь при помощи этой системы о железнодорожном расписании или заказывая билеты в оперу. Но для потребителей все это оказалось слишком дорого, а для незнакомых с компьютерами еще и непонятно. Для того, чтобы чувствовать себя уютно на электронном рынке Btx, человек должен освоиться с современной техникой, превратить ее в обыденность. Немцы же выстрадали свое непростое отношение к технике. Тут была и память об ужасающих последствиях совершенства германской военной техники во Второй мировой войне, и то двойственное отношение к технике, которые вырабатывается у всех, кто живет в постиндустриальном обществе. Таким образом, всеобщая неготовность к приходу наступающей информационной эры постоянно проявлялась и в повседневных вопросах, и в тонких комплексах. Для некоторых компьютеризация означала призрак потери работы, для других – новую и неразрешимую угрозу, связанную с защитой данных. Граждане ФРГ едва ли приветствовали еще одну систему сбора и обработки сведений о них же самих. И для них вовсе не было удивительно, что в 1988 году во всей Западной Германии было всего 120 тысяч абонентов Btx. Правительству с сожалением пришлось признать, что вложения в Btx в размере 450 миллионов долларов – дорогостоящая ошибка.