Джон Маркоф - Хакеры (takedown)

Интерес Боба к компьютерной защите рос параллельно разработке системы UNIX, преемнице Multics. Само название UNIX говорило о многом. В то время как Multics была сложной и ее название подразумевало предоставление вычислительных и информационных услуг в мультиплексном режиме, название UNIX подразумевало простоту и однородность вычислительного оборудования. UNIX возникла как ответ на Multics, ее разрабатывали для небольших компьютеров. Пользователям она полюбилась по двум простым причинам: ее гибкость позволяла им перекраивать ее, подгоняя под потребности любой программы, с которой они работали, и, во-вторых, она могла работать на разных компьютерных платформах. Последующие версии этой системы незначительно усложнялись по мере того, как прибавлялись новые возможности, но каждая новая редакция UNIX сохраняла верность принципам простоты. UNIX принесла славу нескольким программистам Bell Labs и стала неотъемлемой принадлежностью университетов и исследовательских центров всего мира.

Команда разработчиков UNIX состояла из двух программистов – Кена Томпсона и Денниса Ритчи – и их окружения. Работа Боба над UNIX включала математические функции ПО. Что-нибудь простенькое, типа запроса «Который час?», влекло за собой вычисления. Но его основной вклад состоял в создании кодирующего алгоритма, процедуры, которая превращала некодифицированный текст файла в закодированный текст.

Когда Боб написал программу crypt, его влюбленность в тайнопись стала еще сильнее. Теория чисел, которой он в свое время занимался, включала изучение простых чисел и генерирование случайных чисел. Криптография – это естественное дополнение к теории чисел, поскольку требует превращения текста в код путем манипулирования символами. Но для того чтобы стать незаурядным шифровальщиком, нужны еще и навыки лингвиста, отменная интуиция и недюжинное воображение. Все это у Боба было. Кроме того, он умел разглядеть бреши там, где остальные видели монолитную стену.

В середине 70-х Моррис занимался тем, что «раскалывал» шифровальную машину, созданную в 30-е годы шведским криптологом Борисом Хагелином. Эта машина, известная как М-209, значительно превосходила германскую «Энигму», использовавшуюся немцами во второй мировой войне. Ключи к «Энигме» подобрали в 1939 году британские криптоаналитики, в числе которых был знаменитый математик Алан Тьюринг. Выглядевшая как кассовый аппарат, М-209 шифровала сообщения таким образом, что каждая буква заменялась одной из более чем 100 миллионов подстановок. Моррис изобрел изящный способ, позволявший без помощи машины преобразовывать отрывки текста, закодированного М-209, во внятный, удобочитаемый английский. В это же время появился Джон Риде, впоследствии математик в Калифорнийском университете в Беркли, со своим методом дешифровки с помощью компьютерной программы. Риде и Моррис ознакомились с работами друг друга и с помощью Денниса Ритчи написали программу – дешифровщик. Троица не преминула описать свой подвиг в статье, которую отправили в академический журнал Cryptology. Одновременно Боб зачем-то сделал любезный жест и отправил оттиск в Агентство национальной безопасности, чья деятельность (да пожалуй, и сам факт существования) была в то время практически неизвестна широкой общественности. АНБ раскинуло свои сети для сбора разведданных во все уголки мира. Например, когда в 1983 году южнокорейский авиалайнер отклонился от курса и был сбит советским истребителем, радиоперехватчики АНБ поймали переговоры между русским пилотом и руководителем полетов. А в 1989 году, когда Соединенные Штаты обвинили немецкую фирму в поставках материалов, позволивших ливийцам построить завод по производству химического оружия, данная информация была добыта благодаря масштабной и долгосрочной операции слежения за коммуникациями в Европе.

Деятельность АНБ, которое до последнего времени было засекречено, требовала от сотрудников быть в курсе всех последних достижений криптографии. В АНБ придерживались мнения, что не в их интересах позволять наиболее передовым исследованиям в этой области становиться достоянием гласности. Так что нет ничего удивительного в том, что вскоре троих сотрудников Bell Labs посетил пожилой виргинский джентльмен, пожелавший обсудить с ними приближающуюся публикацию статьи. Разумеется,, это был отставной офицер контрразведки, до сих пор сохранявший тесные связи с бывшим начальством.

Мнения в Агентстве разделились, рассказал отставной джентельмен. Одни не видели в публикации никаких проблем, но группа консерваторов выступает против любых сообщений, которые могут расширить познания общества в криптографии. Дружеская беседа за ланчем в Bell Labs оказалась не последней. Пришлось еще несколько раз ездить на встречи с сотрудниками Агентства. В конце концов они решили отозвать свою статью.

Как вспоминал Ритчи, в это время и начался роман Боба Морриса с АНБ. Всем им было интересно, что происходит за стенами самого засекреченного разведуправления Америки, но Бобу – особенно. Кстати, АНБ было одним из заказчиков UNIX и сопровождавшего систему языка программирования С, разработанного в Bell Labs. Бобу предложили летнюю работу в Институте оборонных исследований, засекреченном мозговом центре Агентства. Но в то время все трое понимали, что, получив допуск к секретной работе, потеряют большую часть той свободы, которой наслаждались как «люди со стороны». Они решили сохранить свои контакты с компьютерными шпионами неформальными.

Энн Бэрр Фарлоу происходила из старинного рода уроженцев Новой Англии. Круглолицая пухленькая девушка сразу после окончания факультета музыки в колледже Брин Мойр переехала в Кэмбридж и работала секретаршей на факультете геологии в MIT. К ее соседке по комнате иногда заходил Боб Моррис, гарвардский аспирант, но Энн не обращала на него особого внимания вплоть до того дня, когда он пригласил соседку на концерт. Та отказалась, и тогда серьезный молодой человек повернулся к Энн и спросил, не согласится ли она пойти вместе с ним. Она согласилась. Их двухлетний роман состоял из лыжных прогулок зимой и долгих плаваний под парусом летом. В июне 1962 г Боб и Энн поженились.

Когда Боб решил прочно обосноваться в Bell Labs, молодая семья начала искать дом. Боб, чье детство прошло на ферме к северу от Хартфорда в Коннектикуте, хотел уединения и простора. Они выбрали сельский дом в Миллингтоне, маленьком городке в штате Нью-Джерси. Дом был построен в 1740 году, слегка модернизирован, и соседствовал с высоким лесистым холмом. Нетронутый уголок природы был для семьи лесными угодьями. Участок в? акров находился в тупике, а двухакровое поле отделяло дом от реки Пассайк.

Мередит, их первый ребенок, родилась через три недели после переезда Моррисов в Миллингтон. Постепенно в доме появились три большие собаки и еще двое детей. Роберт родился в ноябре 1965 года, Бен – двумя годами позже. Семья обзавелась хозяйством: овцами, курами, гусями. Не меньше дюжины кошек, «рабочих кошек», как их называл Боб, вели свободную жизнь. Когда Мередит попросила лошадь, Боб пошел на компромисс и подарил ей поросенка. Позднее вся семья разделила с Мередит ее увлечение – дрессировку собак-поводырей. Большой огород давал свежие овощи, и через несколько лет семья почти наполовину обеспечивала себя продуктами. Каждого ягненка называли «Отбивная», чтобы дети не забывали о его предназначении.