Иван Иванов - Анафема: хроника государственного переворота

И что самое невероятное, на той улочке около Киноцентра людей становилось все больше и больше. Перепугавшийся ОМОН долго не покидал своего укрытия. Одна компания пробралась к нам на машине и включенная на всю громкость магнитола притянула к себе людей. Мы жадно слушали сообщения, как в войну сводки «Совинформбюро». «Белый дом» мы видеть не могли, но в небе над ним стоял дым, пороховые облака, а в них кружащие вертолеты.

Люди немного ожили. Обсуждали вчерашнюю демонстрацию. Один мужчина с живыми глазами сетовал на то, что вчера демонстранты до смерти порезали солдат, и поэтому они так лютуют. Я, естественно, обвинила его во лжи и по праву участника рассказала некоторые подробности. Обладатель «живых глаз» с этого момента не отставал от меня ни на шаг: «Девушка, такая молодая, что же вас сюда привело? Кто у вас в „Белом доме“? Знакомые? Родные?» Мне стало противно — под маской сочувствия скрывался откровенный сексот.

12.00.У меня подкашиваются ноги. По радио передают, что спецподразделениями заняты первые 4 этажа. Беспокойство сменяется тоской — все кончено, мои были на 2-м! Теперь надо ехать домой и ждать. Становится все равно, но надо отвязаться от этого особиста.

Стрельба немного затихает и отдельные отчаянные личности перебежками преодолевают улицу мимо Киноцентра. Рассчитываю верно: кретин-сексот под пули не полезет, и спокойно шагаю к зоопарку. Но ОМОН больше не стреляет, только матерится.

В зоопарке все, как в прошлый раз — люди за решеткой. Направо смотреть не могу и туго соображаю, где сейчас легче поймать машину. Вижу, что мимо метро пробегают люди, и устремляюсь туда, чтобы выйти на Садовое кольцо.

В это время на другой стороне к кафе-мороженному на торце высотки вооруженные солдаты в больших круглых касках выводят пленных. На углу высотного здания стоят два современных танка, таких же, как и те, что нам потом показывало ТВ на Калининском мосту. Пленных с полсотни. Они строем по трое почти бегут, подгоняемые со всех сторон пинками и прикладами. Часть из них гонят к автобусу, а часть ставят к стенке и обыскивают. Замираю на одну минуту, выискивая глазами своих. Я нахожусь около закрытого входа в метро «Баррикадная», когда это происходит. Пятеро с автоматами бегут наперерез, кричат непереводимое. Я, конечно, поворачиваюсь, но в голове набат: «Не бежать! Только не бежать!» И сразу получаю прикладом по спине и по голове.

— Тебя, сучка, это не касается?

— У меня нога болит, — огрызаюсь на ходу.

—А на х.. ты… сюда … с …ногой ? — в лицо ударяет сильный запах перегара.

Мне с детства говорили, что мое упрямство меня в могилу сведет. Вот, видимо, и момент подоспел. После пинка они подхватывают меня под руки и волочат наверх за метро «Баррикадная» к зданию министерства (Министерство охраны окружающей среды и природных ресурсов на Баррикадной улице. — Авт.). Слева, за двухметровым камнем спряталась женщина — солдаты ее, к счастью, не заметили. Вижу, что впереди трое других мерзавцев с автоматами наизготовку окружили школьников — совсем пацанов (человек 8 или 10). А вокруг больше никого нет, если не считать танков у кинотеатра «Пламя», да цепи военных через дорогу. Надо сказать, что раньше всегда бросалось в глаза огромное количество мальчишек, просачивавшихся в сентябрьские дни к «Белому дому».

Особой злостью отличался один эмвэдэшник. Я сначала подумала, что крыша у дяди поехала. Он все время прыгал между нами, избивая прикладом то одного, то другого, и орал, что его братанов порезали (уловила знакомую фразу шпика) и сейчас он нас… Это производило впечатление особенно в сочетании с лицом — желтой мордой, красными глазами и с пеной на синих губах — он был бешеный. Потом скомандовал всем встать на колени и затем лечь лицом вниз, руки и ноги в стороны, сопровождая ударами ботинок. Увидев, что я стою, подскочил и ударил под коленки. Я не знаю, что бы он еще вытворил, если бы не один светловолосый мальчуган лет 15, не больше.

Отвлекая внимание на себя, он вскочил на ноги белый, как полотно:

— Если ты такой борец, выйди со мной на ринг, а не здесь с автоматом силу показывай!

Дальше был кровавый кошмар. Эта пьяная сволочь кинулась к мальчишке, сбила с ног и стала зверски долбить его дулом автомата прямо в живот, в пах. Мне казалось, что вот-вот произойдет выстрел, так как омоновец держался за курок. Я кричала другим автоматчикам: «Если он его убьет, вам придется всех нас убить!» Может, они были трезвее или мои слова до них дошли, но они оттащили ублюдка и принялись потрошить сумки лежащих на земле мальчишек. Я воспользовалась паузой и побежала, и поэтому не знаю, что стало с моим невольным защитником.

Специального расследования требуют факты бессудных расстрелов раненых и задержанных защитников конституционного строя подразделениями МВД генерала Романова — ОМОН, сводной ротой ОМСДОН и РУОП ГУВД Москвы (из «московской связки»: Рушайло-Панкратов-Лужков), военнослужащими полка президентской охраны и «бейтаровцами» СВА Котенева.

После того, как были обнародованы заключения патологоанатомов (подтвержденные свидетельствами близких) о гибели в результате садистского применения огнестрельного и холодного оружия троих членов Союза офицеров, ответственные за выдачу оружия из МВД неожиданно изменили свои первоначальные показания и стали утверждать, что штык-ножи ими 3-4 октября 1993 года личному составу не выдавались.

Тем не менее, даже поверхностный опрос защитников парламента позволяет сразу назвать ряд уважаемых свидетелей:

— генерал-майор Юрий Веньяминович Колосков (человек в камуфляжных брюках выведен из его группы в 40 человек низкорослым военнослужащим в хаки и каске-сфере, заведен за угол и застрелен из ПБ. Вернувшись, офицер сообщил: «Убит при попытке к бегству!»);

— подполковник милиции Михаил Владимирович Руцкой — средний брат А. В. Руцкого (на углу переулка Глубокий и Краснопресненской набережной, убегая от эмвэдэшника с РПК, вынужден был заслониться от пулеметной очереди невысоким оперативником. Оперативник, дежурившим на углу с радиостанцией в гражданское одежде с гарнитурой скрытого ношения, был убит на месте. Руцкой — получил касательное ранение в бок и ранен в ногу. Скрывшись в подъезде Михаил Руцкой видел как из подъезда вытащили троих раздетых по пояс людей и тут же у стены углового дома расстреляли из автоматов. Он также слышал крики (но не видел) насилуемой женщины. В дальнейшем, на подходе к станции метро из проезжавшего мимо омоновского автобуса с разбитыми стеклами шумной компанией одной автоматной очередью были убиты двое молодых людей, которые шли метрах в 100 впереди Михаила.);